Содержание номера


Адкрытае грамадства

Iнфамацыйна-аналiтычны бюлетэнь

1999, N1(6)
Валерий КАРБАЛЕВИЧ
кандидат исторических наук

ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ И НАЦИОНАЛЬНО-ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ИНТЕРЕСЫ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ (1988-1996гг.)

1. Европа 80-90-хх гг. - время геополитических перемен.

Распад советского блока, крах коммунистической системы стал огромным социальным и геополитическим катаклизмом, еще до конца не осознанным современниками. По своим историческим последствиям его можно сравнить с "великим переселением народов" в 1 тысячелетии н.э. На обломках СССР и "мировой системы социализма" возникли новые государственные образования. И на уровне массового сознания, и на уровне политической элиты процесс осознания государственной самостоятельности идет очень болезненно, сопровождается острыми конфликтами как политического (Беларусь, Украина), так и этнического характера (Эстония, Латвия).

Трудной оказалась проблема определения, артикуляции национальных интересов. Сложность в решении этой задачи для каждой посткоммунистической страны в значительной мере обусловлена тем, что несколько самостоятельных процессов наложились один на другой. Во-первых, создание новых независимых государств или обретение странами Центральной Европы подлинной независимости, необходимость заново, с нуля, формулировать концепцию национальной безопасности и внешней политики. Во-вторых, трансформация общественно-политической системы, переход от тоталитаризма к демократии. В-третьих, кардинальное изменение геополитической ситуации в Европе и мире, распад Варшавского договора и СЭВ, принципиальная корректировка задач и функций НАТО, создание новых экономических, военно-политических союзов.

Естественно, что процесс осознания и формулирования названными странами собственных национальных интересов находится в начальной стадии, носит незавершенный характер. Это особенно верно в отношении Беларуси, которая выпадает из тех трансформационных тенденций, которые происходят в посткоммунистических государствах Европы.

Национальные интересы являются одним из базовых понятий в политике. Они рассматриваются как осознание и выражение потребностей народа. Для реализации интересов им необходимо придать форму целей, соответствующих средств и методов их практического осуществления. Важнейшей формой выражения разнообразных общественных, национальных, государственных интересов является политика.

В стране, где сформировано гражданское общество, население консолидировано на основе общепризнанных ценностей, национальный интерес тождественен государственному и выражается государством. Он является как бы результирующим вектором всех групповых интересов общества. Национальный интерес выражает коренные потребности народа в выживании, самосохранении, утверждении их в отношениях с другими нациями, обеспечении безопасности, сохранении суверенитета и территориальной целостности.

Национальные интересы можно классифицировать: разделить на главные, которые являются неизменными, устойчивыми, и второстепенные, специфические, которые могут меняться. Главные интересы состоят в защите территориальной, материальной, политической и культурной целостности государства, его выживании. Поэтому они не могут быть предметом компромисса или политического торга и должны защищаться любыми средствами: военными, экономическими, дипломатическими, идеологическими. Одним из главных интересов является сохранение политической независимости государства. Второстепенные интересы охватывают отдельные, относительно частные сферы жизнедеятельности государства. Они находятся в зависимости от главных и подчинены им.

Политика государства (как внутренняя, так и внешняя) определяется тремя группами факторов: объективными историческими, геополитическими, социально-экономическими условиями; потребностями и задачами, вставшими перед страной в данный исторический период; характером и природой политической власти.

Внутренняя и внешняя политика любого государства многовариантна. Правильное понимание государственного интереса и выбор оптимального варианта - сложная политическая проблема во все времена. Ошибочный выбор влечет за собой невосполнимые потери и может привести к трагическим последствиям для государства и народа. Величие государственных деятелей состоит в способности правильно определить, сформулировать государственный интерес, заручиться поддержкой народа и добиваться неуклонного осуществления поставленных задач.

2. Особенности достижения государственной независимости.

К началу XX в. формирование белорусской нации оказалось незавершенным. Тенденция национальной консолидации и противоположная тенденция русификации белорусов развивались одновременно и находились как бы в равновесии. Неопределенность самоидентификации народа создавала условия для различных вариантов его развития в зависимости от геополитической ситуации.

Вхождение белорусского народа в состав СССР в рамках БССР не избавили его от состояния национальной неопределенности. Две названные выше противоположные тенденции продолжали развиваться в несколько модифицированном виде. С одной стороны, осуществлялась форсированная русификация и "советизация" белорусского общества. В ходе быстрой урбанизации разрушался очаг своеобразной народной культуры и белорусского языка в деревне. С другой стороны, сам факт существования БССР как бы фиксировал существование белорусского этноса на государственном уровне, воздействовал на самосознание и способствовал национально-государственной самоидентификации граждан. Эта противоречивость и двусмысленность этнического самосознания оказала существенное влияние на все социальные процессы в Беларуси.

Как известно, артикуляцию национальных интересов может осуществить национальная элита. В условиях классического тоталитаризма времен Сталина любая попытка заявить о каких-либо особых интересах в социальной, национальной, региональной или религиозной сфере рассматривалась как действие, враждебное существующему общественному строю, и беспощадно пресекалась. Лишь с началом "оттепели", в середине 50-х г.г., в СССР появилась возможность осознания и формулирования зачатков особых интересов белорусской партийно-государственной элиты. В 1956 г. во главе КП Беларуси впервые встал белорус по национальности - К.Мазуров.

В 60-80-е гг. ("период застоя") в Советском Союзе по мере ослабления кремлевского единоцентрия происходила дальнейшая децентрализация государственного управления. В ряде регионов страны (Грузия, Узбекистан, Кубань) сложились в значительной мере автономные своего рода "удельные княжества". Определенную самостоятельность получила и партийно-государственная номенклатура Беларуси. Но отличие белорусской элиты от других состояло в том, что она была более искренне советская, пытавшаяся на практике реализовать официально декларированные цели и принципы КПСС. Еще Хрущев говорил, что из всех республик СССР Беларусь первой придет к коммунизму.

Из около 2000 памятников Ленину, насчитывавшихся в СССР, 502 (или каждый четвертый) находились на территории Беларуси. По числу монументов вождю на душу населения республика являлась мировым лидером - один Ленин на 200 тыс. жителей (Знамя Юности, 6 августа 1994 г.). Все памятники стоят до сих пор.

Если в СССР в целом, как и во всех европейских странах советского блока, к середине 80-х гг. общественная система исчерпала себя и оказалась в состоянии кризиса, то в Беларуси ситуация была иная. Здесь существовавшая система к этому времени не выработала свой ресурс, имела еще определенный запас прочности и могла какое-то время сравнительно эффективно функционировать. Это объяснялось комплексом причин.

Беларусь в СССР была как бы витриной существующей системы, во всех сферах жизни демонстрировавшей "преимущества" социализма. В экономическом плане она развивалась довольно успешно. Беларусь была сборочным цехом СССР. Здесь были сосредоточены наиболее передовые производства. В республике производилось 30% электронно-вычислительной техники и 23% радиопромышленной аппаратуры Союза, а также находились ведущие в стране предприятия сельскохозяйственного машиностроения и автомобилестроения. Причем все это было создано после войны, практически на протяжении жизни одного поколения (до войны здесь тяжелая промышленность была в зачаточном состоянии), что на практике иллюстрировало тезис об ускоренном развитии национальных окраин при социализме. Сюда в первую очередь направлялось современное импортное оборудование.

Уровень сельскохозяйственного производства, особенно в Гродненской и Брестской областях, был одним из самых высоких в СССР. По производству мяса и молока на душу населения Беларусь почти достигла европейского уровня, что позволяло снабжать продуктами питания собственное население в таком количестве, о котором не могли мечтать большинство граждан СССР. Колбаса - символ благополучия в Советском Союзе - появлялась в магазинах значительно чаще.

В социально-политическом смысле система также действовала без особых сбоев. Более высокий уровень жизни определялся не столько количеством, сколько качеством. Здесь не было такой коррупции, как в Москве, Закавказье или Средней Азии. На фоне прогрессирующего в Московском руководстве старческого маразма во главе Беларуси стоял популярный среди народа, энергичный, с зажигательной речью, "романтический сталинист" (по выражению А.Адамовича) П.Машеров. Сохранялась вера населения в справедливость существовавших институтов власти. В Беларуси, в отличие от соседних республик СССР, не было диссидентов.

Белорусские руководители в большей степени, чем руководство других республик, в своей деятельности отдавали предпочтение общесоюзным интересам. Так, например, в 1981-1985 гг. прирост производительности труда в Беларуси составил 21 %, а на Украине - 15 %, в сельском хозяйстве - соответственно 42 и 21, в строительстве - 22 и 15 %. В то же время реальные доходы населения за этот период в Беларуси выросли на 13 %, а на Украине - на 14 % (Правда, 13 июля 1988 г.).

После Чернобыльской катастрофы руководство Беларуси, в отличие от украинского, отказалось от финансовой помощи из Центра, заявив, что справится своими силами.

Тем не менее белорусская партийно-государственная элита на начальном этапе перестройки, который можно назвать периодом "номенклатурной демократии", активно поддерживала процесс реформ. Она была заинтересована в децентрализации управления, перераспределении властных полномочий между Центром и регионами в пользу последних. Но распространять демократию дальше, передавать экономическую и политическую власть непосредственно хозяйственным субъектам и народу номенклатура не хотела. Поэтому период "демократии снизу" она встретила в штыки. Еще более напугали белорусскую элиту начавшиеся процессы национального возрождения.

Банкротство социалистических идеалов создало идейный, мировоззренческий вакуум в общественном сознании. Возникла необходимость в новой идеологии, заменяющей старую. Самой понятной и доступной идеей оказалась национальная. Поэтому основной ударной силой, которая раскачала, а затем и разломала тоталитарный режим в СССР, были национальные движения. Идеология антикоммунизма приобрела национальную окраску. Именно те регионы, где идея национального возрождения получила наибольшее влияние, первыми начали демонтировать коммунистический режим: Прибалтика, Грузия, Армения, Молдова, Западная Украина. Даже в РСФСР блок "Демократическая Россия" во главе с Ельциным победил на выборах под лозунгом суверенитета России.

В Беларуси также начались аналогичные процессы. Впервые формулирование белорусских национальных интересов как отличных от интересов СССР было сделано Белорусским народным фронтом "Возрождение" (БНФ). 19 октября 1988 г. был создан оргкомитет по созданию новой организации. В обращении оргкомитета БНФ "К гражданам Беларуси" были выдвинуты следующие задачи: возрождение белорусской нации на демократической основе, достижение гарантированного государственного суверенитета.

В Программе БНФ, принятой на учредительном съезде в июне 1989 г., один из разделов назывался "Суверенитет". В нем провозглашалось "верховенство нации в ее самоопределении", а также выдвигалась идея "народного суверенитета - верховенства народа в решении своей судьбы". БНФ еще не ставил задачу выхода Беларуси из состава СССР, но рассматривал его как союз суверенных государств. "Полномочия Союза ССР должны осуществляться только в тех пределах, которые переданы ему союзными республиками". Программа выдвигала требование права свободного выхода каждой республики из состава СССР, заключения нового Союзного договора, главенство законов БССР на ее территории, независимости Беларуси в международных отношениях, введения гражданства БССР, права иметь собственные воинские формирования. Провозглашалась необходимость кардинального реформирования социально-экономических и политических основ общества (См.: Программа Белорусского народного фронта, Мн., 1989).

8 октября 1989 г. лидер БНФ З.Позняк в выступлении на 2 съезде Народного фронта Латвии впервые открыто выдвинул идею политической независимости Беларуси в качестве программной задачи своей организации. Однако в предвыборной платформе, принятой Соймом БНФ в декабре 1989 г., говорилось только о "реальном суверенитете", экономической независимости, закреплении собственности Беларуси на землю, природные ресурсы, производственные фонды на ее территории. (См.: Белорусская трибуна, N 12). И лишь на конференции БНФ 30 июня - 1 июля 1990 г. была принята Декларация о государственной независимости Беларуси. В ней констатировалось, что политический суверенитет может реализоваться "только в форме независимой национальной государственности" (См.: Известия ЦК КПСС, 1991, N 7, с. 80).

Однако, как отмечалось выше, к началу горбачевской перестройки в Беларуси, в отличие от других коммунистических стран, прежняя система себя не исчерпала. Общество не созрело для реформ. Поэтому демократизация и реформирование начались здесь не естественно, не органически, на собственной основе, а были привнесены из Москвы. Произошел импорт реформ. Если для коммунистических стран Центральной Европы, республик Балтии достаточно было слабого сигнала из столицы СССР, чтобы прежние режимы быстро развалились, то в Беларуси, наоборот, общество всячески сопротивлялось изменениям из Центра. Большинство населения Беларуси считало, что трансформация социализма произошла не в результате внутреннего кризиса, а вследствие действий неких политических сил ("демократов", Горбачева, БНФ), что рынок и демократия искусственно привнесены с Запада с помощью его агентов и здесь насильственно внедряются. У людей происходило психологическое отторжение новых форм общественного устройства.

Поэтому, в отличие от республик Балтии и других регионов СССР, в Беларуси Народный фронт не получил массовой поддержки. Его ядро составляла гуманитарная и творческая интеллигенция, прежде всего та ее часть, которая наиболее тесно была связана с национальной культурой и языком. Слабость национальной идеи привела к тому, что БНФ оказался как бы сектой, тесно связанной с относительно узкой "белорусскоязычной субкультурой". На выборах в Верховный Совет БССР весной 1990 г. депутатами стали около 40 человек (из 300 избираемых депутатов), выступавших на политической платформе Фронта.

Тем не менее, белорусская партийно-государственная элита оказалась в сложном положении. С одной стороны, бурные демократические процессы в Москве и в ряде других регионов СССР, официально провозглашенный ЦК КПСС курс на реформы вынуждали всегда послушное руководство республики как-то реагировать. Одновременно нарастало давление оппозиции. БНФ, несмотря на свою относительную слабость, все больше становился законодателем политической моды в Беларуси. Все идеи, становившиеся предметом общественного обсуждения, дававшие импульс реформам, инициировались именно Фронтом. Под влиянием этих обстоятельств партийное руководство нехотя было вынуждено двигаться в русле начавшихся событий. В начале 1990 г. Верховный Совет 11-го созыва, избранный еще в доперестроечные времена, принял Закон о языке, который предусматривал постепенное введение белорусского языка в качестве государственного.

В 1990 г. в СССР начался "парад суверенитетов". Союзные республики одна за другой принимали официальные акты о суверенитете. Оппозиция БНФ в Верховном Совете настойчиво предлагала сделать то же самое. Но номенклатурное большинство парламента отвергло эту идею, заклеймив оппозиционеров как "националистов" и "сепаратистов". И лишь когда такой документ приняла Россия, Верховный Совет Беларуси, по предложению его председателя Н.Дементея, 27 июля 1990 г. принял Декларацию о государственном суверенитете БССР.

Декларация торжественно провозглашала "полный государственный суверенитет Белорусской ССР как верховенство, самостоятельность и полноту государственной власти республики в границах ее территории, ... независимость республики во внешних отношениях". В документе заявлялось о верховенстве Конституции и законов Беларуси на территории республики, а земля, ее недра объявлялись собственностью белорусского народа. Образовывался Национальный банк, организовывалась собственная налоговая и таможенная служба. Статья 10 предусматривала право Беларуси на собственные вооруженные силы, органы безопасности. Воинские формирования, военные базы других государств могли быть размещены на территории республики только с согласия Верховного Совета. "Белорусская ССР ставит целью сделать свою территорию безъядерной зоной, а республику - нейтральным государством", - говорилось в этой статье (См.: Советская Белоруссия, 29 июля 1990 г.).

Безусловно, принятие Верховным Советом Декларации было чрезвычайно важным рубежом на пути к независимости. День 27 июля был объявлен государственным праздником.

С другой стороны, Беларусь, в силу указанных выше причин, с самого начала реформ оказалась "антиперестроечной Вандеей", одним из центров оппозиции М.Горбачеву. По мере развития процессов демократизации, укрепления самостоятельности союзных республик, ослабления власти Центра критика действий союзного руководства, которое "разваливает страну", со стороны белорусской номенклатуры становилась все более резкой. Выступая на XVIII съезде КПСС в июле 1990 г., первый секретарь ЦК КПБ Е.Соколов говорил, что большинство коммунистов Беларуси "выступает за единство и обновление КПСС ..., против идейных шатаний и косности, соглашательства и беспринципных компромиссов, ... за сохранение Союза суверенных социалистических государств" (См.: Правда, 6 июля 1990 г.). Политика Горбачева на углубление реформ была подвергнута серьезной критике на XXXI съезде Компартии Беларуси в ноябре 1990 г. и продолжена на апрельском пленуме ЦК КПБ 1991 года.

Тогда же была впервые озвучена новая идея. Белорусская номенклатура пыталась использовать свалившуюся автономию от Москвы для дистанцирования от реформаторского Центра и консервации здесь прежней системы. Первый секретарь Витебского обкома КПБ В.Григорьев в выступлении на XXXI съезде Компартии Беларуси предупреждал, что скоро страна может "окончательно развалиться, и мы все окажемся под ее обломками. А может быть, не надо нам, белорусам, ждать этого, а разработать самим, исходя из нашего суверенитета, оперативный план формирования общественно-политического благополучия в республике" (См.: Советская Белоруссия, 1 декабря 1990 г.).

Нарастающий экономический кризис руководители республики объясняли действиями Москвы. Председатель Совета Министров БССР В.Кебич постоянно подчеркивал, что в ухудшении жизни людей виноват Центр, чьи "непоследовательные действия приводят к громадному бюджетному дефициту, развалу финансовой и кредитно-денежной системы, разрушению потребительского рынка". Поэтому предпринимаются попытки оградить Беларусь от разрушительных действий союзного руководства. Выступая на сессии Верховного Совета в октябре 1990 г., глава правительства отмечал: "Мы говорим о сохранении Союза. А что сохранять? Давайте признаем, что Союз существует только конституционно. ... Надо не поддаваться никаким иллюзиям и проводить ту линию, которая определена Декларацией о суверенитете." (См.: Народная газета, 4 ноября 1993 г.). На практике это реализовалось в постановление Совета Министров Беларуси о вывозе товаров массового потребления за пределы территории республики только по разрешению правительства.

В отличие от руководителей большинства союзных республик, белорусские правящие верхи публично поддержали путч ГКЧП в августе 1991 г. Бюро ЦК КПБ выступило со специальным заявлением, приветствующим это событие. Поддержал путч и Председатель Президиума Верховного Совета БССР Н.Дементей.

После поражения ГКЧП начался быстрый распад СССР. По примеру других союзных республик Верховный Совет Беларуси был вынужден придать Декларации о государственном суверенитете статус конституционного закона. Было принято специальное постановление, провозглашающее экономическую и политическую независимость Беларуси. Поменяли название государства: вместо БССР - Республика Беларусь. Ввели новую символику (бело-красно-белый флаг и герб "Пагоня"), против которых до тех пор правящая номенклатура вела непримиримую борьбу, объявляя их фашистскими. Была приостановлена деятельность КПБ-КПСС. Вместо Н.Дементея Председателем Президиума Верховного Совета был избран демократ С.Шушкевич. Он вместе с В.Кебичем от имени Беларуси подписал в Беловежской пуще в декабре 1991 г. документы о прекращении существования СССР и образовании СНГ.

3. Независимость: поиски национально-государственной модели развития.

Независимость свалилась на Беларусь как снег на голову. Если другие народы становились независимыми в результате многолетних кровавых войн, принеся на алтарь свободы огромные жертвы, то для белорусского народа она явилась как подарок судьбы. На референдуме 17 марта 1991 г. 82,6 % населения республики проголосовало за сохранение СССР (См.: Советская Белоруссия, 19 марта 1997 г.). В силу стечения исторических обстоятельств Беларусь оказалась вытолкнута в независимое плавание вопреки желанию как большинства населения, так и правящей элиты. Без руководящего центра в Москве руководство республики испытывало сильный психологический дискомфорт. Независимость оказалась для него тяжелой, непосильной ношей.

Единственное, в чем номенклатура быстро сориентировалась и преуспела, так это в вопросе о власти. После получения независимости политический ландшафт Беларуси мало изменился. "Партия власти" лишь изменила свою руководящую структуру. Место ЦК КПБ занял Совет Министров. Правительственное лобби в Верховном Совете, объединенное во фракцию "Беларусь", полностью контролировало парламент.

Сохранив свою власть, номенклатура не знала, что с ней делать. Она, оказавшись не хозяином положения, а заложником сложившейся ситуации, с большим трудом приспосабливалась к новой обстановке. Вакуум идей и программ компенсировался инстинктом самосохранения.

В отличие от "партии власти", оппозиция во главе с БНФ имела относительно четкую программу дальнейших действий, предусматривавшую укрепление независимости через дистанцирование от России и сближение с Западом, белорусское национальное возрождение, рыночные реформы и демократизацию общества. Оставаясь в значительном меньшинстве, депутаты оппозиции были очень активны, много использовали СМИ, апеллировали к общественному мнению и, пользуясь растерянностью большинства, приобрели влияние на политические процессы, несопоставимое с их численностью.

Находясь под таким давлением и не имея собственной линии политического поведения, Совет Министров был вынужден предпринять робкие шаги в направлении, предложенном оппонентами. Они носили своеобразный характер. Был реализован своего рода компромисс, с которым оппозиция смирилась, оценив реальное соотношение сил. Правящая номенклатура сохранила под своим контролем власть в центре и на местах, экономические процессы , в частности, приватизацию, и внешнюю политику. В то же время сфера идеологии и культуры в значительной мере была отдана оппозиции, чем та и воспользовалась.

В стране начался период белорусизации. Внедрялась атрибутика, связанная с новыми государственными символами. В школах и вузах начала изучаться история Беларуси, причем написанная по-новому, избавленная от многих идеологических установок. Прежде всего пересмотру подверглось положение об "общности исторических судеб"; "вечной дружбе" Беларуси и России. Значительная часть центральных и местных газет стала проповедовать идею национального возрождения. В частности, самая массовая газета в стране, орган Верховного Совета "Народная газета", как это ни странно, стала рупором оппозиции. Значительно увеличилось издание белорусской литературы. Например, в 1993 г. по сравнению с предыдущим годом книг на белорусском языке было выпущено больше на 43% по названиям и на 53% по тиражу (См.: Звязда, 21 января 1994 г.).

Основное внимание в сфере культуры оппозиция уделяла внедрению белорусского языка в качестве государственного. Был выдвинут тезис, что язык - это основа формирования нации. Особое место занимал перевод на белорусский язык системы образования. К 1994 г. в школах на нем обучалось свыше 60 % первоклассников.

Начался перевод на белорусский язык обучения в вузах и техникумах. В первую очередь это коснулось гуманитарных дисциплин. В других сферах государственного делопроизводства внедрение белорусского языка шло с меньшим успехом.

Необходимо отметить, что начало перехода на белорусский язык в полностью русскоязычной стране вызвал значительное недовольство в среде педагогических работников, чиновников, интеллигенции. Белорусизация в системе образования проходила под жестким контролем и прессингом со стороны Министерства образования. В СМИ разгорелась ожесточенная дискуссия с элементами агрессивности по этому вопросу. Перевес был на стороне сторонников быстрого и широкого распространения белорусского языка. Они имели ключевые позиции в СМИ. В среде образованной части общества стала утверждаться соответствующая морально-психологическая атмосфера, хотя большинство населения относилось к белорусскому языку довольно равнодушно. По разным социологическим опросам, в 1992 г. только около 20% населения считали, что белорусский язык должен быть единственным государственным языком. А примерно 70% опрошенных выступали за то, чтобы государственными стали два языка: белорусский и русский (См.: Советская Белоруссия, 9 апреля 1993 г.).

Такая ситуация привела к тому, что в массовом сознании государственная независимость оказалась связанной в основном с культурологическими проблемами при одновременном нарастании социально-экономических тягот для большинства населения. Это создавало дополнительный отрицательный фон для осуществления идеи суверенитета и национального возрождения.

Провозглашение независимости совпало с резким обострением социально-экономического кризиса. По примеру других посткоммунистических стран Совет Министров за три года разработал и предложил парламенту три программы рыночных реформ, ни одна из которых не была выполнена. "Партия власти" все еще не могла до конца поверить в окончательность суверенитета Беларуси и поэтому не решалась брать на себя ответственность за принятие судьбоносных решений, всё ожидая какого-то чудодейственного поворота событий, который освободил бы её от непосильной обязанности управлять независимым государством.

Власти объясняли углубление кризиса "разрывом хозяйственных связей" с другими государствами СНГ и действиями России, которая вытолкнула Беларусь из рублевой зоны и постоянно повышает цены на энергоносители.

Постепенно белорусская номенклатура приходила к выводу, что спасение республики не в осуществлении рыночных и демократических реформ, поиске своего места в условиях новых геополитических реалий, а в некотором повороте назад. Главным элементом этого движения вспять стала идея о восстановлении хозяйственных связей и экономическом союзе с Россией. Так начала формироваться модель зависимого (от Москвы) развития. Ответственность за судьбу Беларуси, ее экономическое состояние, национальную безопасность частично как бы перекладывалась на Россию.

В свою очередь оппозиция БНФ выдвинула собственную концепцию отношений с восточным соседом. Причина плачевного состояния экономики республики кроется, по ее мнению, в сознательно организованном заговоре России и ее союзников в Беларуси в лице руководящей номенклатуры. Этот заговор осуществляется в форме создания искусственного дефицита нефти и газа, а следовательно, топливно-энергетической блокады и шантажа, финансово-кредитного давления и т.д. Цель таких действий - заставить Беларусь пойти на военно-политический союз с Россией. Первым шагом на пути к такому объединению является экономический союз. Поэтому, чтобы предотвратить подобное развитие событий, необходимо отказаться от экономического союза, ввести свои деньги, избавиться от энерго-сырьевой зависимости от России, вообще дистанцироваться как можно дальше в экономическом и политическом плане от "империи". А для этого нужно сменить "предательское" правительство и Верховный Совет путем перевыборов.

К концу первого года независимого существования правящая номенклатура отошла от шока, вызванного распадом СССР и коммунистической системы. Период отступления закончился. Она перегруппировала свои силы и перешла в наступление на позиции, завоеванные национально-демократическими силами. Рубежом можно считать антизаконное решение Верховного Совета от 29 октября 1992 г. запретить проведение референдума о доверии парламенту. 4 февраля 1993 г. Верховный Совет отменил свое собственное постановление от 25 августа 1991 г. о временном приостановлении деятельности КПБ-КПСС.

Но безоглядная ориентация на тесный экономический союз с Россией неизбежно приводила правительство Кебича к трудноразрешимому противоречию. Эффективно взаимодействовать могут лишь однотипные экономические системы. В отличие от Беларуси, в России проводились глубокие рыночные реформы. Поэтому все надежды белорусского руководства были связаны с изменением политического курса России и сменой ее правительства. Ведь у тогдашнего премьера и его соратников, с одной стороны, и команды Гайдара, находившейся тогда у власти в Москве, с другой, были диаметрально противоположные подходы к осуществлению экономической политики. Команда Кебича сделала ставку на победу антиельцинской оппозиции в ходе обострения политической борьбы в Москве весной 1993 г., что создало бы благоприятные условия, по мнению белорусского руководства, для реставрации СССР.

В рамках происшедшего политического поворота следует рассматривать решение парламентского большинства от 9 апреля 1993 г. о вступлении Беларуси в систему коллективной безопасности стран СНГ. Хотя система эта довольно аморфная, тем не менее вхождение в нее означало отказ от принципа нейтралитета, провозглашенного в Декларации о государственном суверенитете. Поскольку никаких внешних причин такого поворота, т.е. изменения геополитических условий, не было, подлинные причины следует искать во внутриполитических факторах. В этом решении отразились как стремление прокоммунистических сил к воссозданию социалистического Советского Союза, так и иллюзии промышленного лобби относительно возможности восстановления хозяйственных связей директивными методами.

Решение парламента сильно поляризовало политические силы, резко обострило борьбу между ними. Главным оппонентом просовминовского большинства Верховного Совета по этому вопросу стал глава парламента С.Шушкевич. 13 мая 1993 г. он опубликовал большую статью в "Народной газете", где в полемической форме, по пунктам, опроверг все аргументы сторонников такого решения. С.Шушкевич утверждал, что за этим решением скрываются далеко идущие планы. Намерения оппонентов он характеризовал так: "Наверное, лучше сразу отказаться и от суверенитета? Быть сателлитом пусть немного и обидно, но менее хлопотно. Узаконим тоталитарную экономику, милитаристский бюджет, забудем о конверсии, приватизации, покончим с реформами... И - "вперед в прошлое" на разваленной имперской колеснице". Подводя итог дискуссии, С.Шушкевич пишет: "По существу, идет испытание нации на прочность: способна ли она сохранить свой суверенитет, достойна ли она независимой страны?" (См.: Народная газета, 13 мая 1993 г.).

Хотя, учитывая соотношение сил, борьба закончилась победой "партии власти", принципиальная позиция спикера парламента привела к двусмысленности ситуации с присоединением к системе коллективной безопасности СНГ. Уже после "подписания" в мае 1993 г. пришлось давать подтверждение , что данный факт действительно имел место. Очередной казус произошел на совещании на высшем уровне государств СНГ в Ашхабаде, когда белорусский премьер не подписал несколько документов, относящихся к договору о коллективной безопасности. Поскольку Беларусь присоединилась к договору с оговорками (военнослужащие Республики Беларусь не участвуют в боевых действиях за пределами территории страны), то вопрос о юридическом статусе республики в рамках системы коллективной безопасности до сих пор многими ставится под сомнение. Тем более, что сам договор сейчас практически не действует в полном объеме.

Следствием обострения политической борьбы в Беларуси стало разрушение политического центра. Первым признаком этого стало медленное сближение позиций Совета Министров и проправительственной парламентской фракции "Беларусь", до сих пор всячески подчеркивавших свои надпартийность и центризм, с прокоммунистическим флангом политического спектра, объединенным в Народное движение Беларуси. Это проявилось в общности позиций указанных политических сил по вопросам отношений с Россией и СНГ, в ходе попытки смещения Председателя Верховного Совета Беларуси С.Шушкевича со своего поста, в стремлении блокировать усилия спикера по укреплению западного вектора внешней политики. На сессии парламента была предпринята попытка если не сорвать, то по крайней мере максимально осложнить визит Шушкевича в США. Фракция "Беларусь" начала настойчиво критиковать Соединенные Штаты Америки за вооруженную акцию в Ираке и пыталась спровоцировать на ее осуждение главу Верховного Совета.

Летом 1993 г., когда разразился острейший энергетический кризис в республике, тенденция к негласному политическому союзу между правительством и прокоммунистическим Народным движением Беларуси усилилась. В пропагандистской кампании Совмина появился новый нюанс. Если до сих пор речь шла об экономическом союзе с Россией и другими государствами СНГ, то теперь стала популяризоваться идея политико-государственного объединения, конфедерации стран содружества и денонсации беловежских соглашений. Кульминация этого процесса пришлась на август-сентябрь 1993 г.

В Минске состоялся организованный коммунистами и поддержанный Совмином так называемый "съезд народа Беларуси". На нем были представлены организации, идейно близкие Партии коммунистов Беларуси. Съезд потребовал восстановления в каком-либо виде СССР. Знаменательно, что на съезде присутствовал и выступил с приветственным словом лидер фракции "Беларусь" Г.Козлов. Его же подпись стоит первой под обращением 21 организации Беларуси к руководителям государств СНГ с предложением превратить это содружество в конфедерацию.

16 сентября во время поездки по Гомельской области премьер-министр В.Кебич заявил об ошибочности беловежских соглашений, раскаялся в своем участии в их подписании, признал полную несостоятельность СНГ и необходимость восстановления СССР в "иной форме". Буквально на следующий день С.Шушкевич дал премьер-министру резкую отповедь. За один час была созвана пресс-конференция, на которой спикер заявил: "Я считал и считаю, что в Вискулях мы хорошо поработали и подписали хорошее соглашение. Если Вячеслав Францевич считает это ошибкой, то, очевидно, следовало бы уступить свое место тем, кто это ошибкой не считает и будет работать на основе этих соглашений, ратифицированных парламентом" (См.: Государственная политика Республики Беларусь в 1993 году: основные параметры. Мн., НЦСИ "Восток-Запад", 1994 г., с. 28). Не ожидавший такого отпора, премьер вынужден был дезавуировать некоторые свои заявления.

В сентябре между Беларусью и Россией было подписано соглашение о создании единой рублевой зоны. Конкретный договор предполагалось подписать в январе 1994 г. Предусматривалось, что в обоих государствах будут введены единые деньги (российский рубль), но Национальный банк Беларуси сохранялся со всеми его функциями, включая эмиссионную. С экономической точки зрения идея была изначально абсурдной: два суверенных государства с единой валютой, но с двумя эмиссионными центрами! Но официальная пропаганда в Беларуси взахлеб стала вещать о приближающемся экономическом чуде. С появлением российских рублей доходы граждан Беларуси сразу должны были вырасти в 2-3 раза.

Большое влияние на политическую ситуацию в Беларуси оказало развитие событий в России в сентябре-декабре 1993 г. С.Шушкевич поставил весь свой политический капитал на Б.Ельцина. Если В.Кебич предпочел уклониться от прямых оценок московских событий, то глава Верховного Совета уже через два часа после оглашения Указа президента Б.Ельцина о роспуске парламента послал ему телеграмму с поддержкой и пожеланием успехов.

Однако его расчет на быстрые дивиденды не оправдался. Вероятно, С.Шушкевич рассчитывал, что после разгона российского парламента белорусская посткоммунистическая элита окажется в шоковом состоянии по аналогии с тем, что было в августе-сентябре 1991 года, когда коммунистический Верховный Совет приостановил деятельность компартии, провозгласил независимость и избрал его главой государства. В сентябре 1993 года, однако, Президиум Верховного Совета отказался поддержать инициативу С.Шушкевича о созыве внеочередной сессии для рассмотрения ситуации в экономике, принятия Конституции и назначения досрочных выборов. Старая элита успела адаптироваться к переменам в Москве, и её уже не шокировали победы российских демократов. Тем не менее, октябрьские события в Москве вновь поставили правительство В.Кебича перед трудным выбором. Провозгласив своей стратегической целью создание "социально ориентированной рыночной экономики" с сильной ролью государства, кабинет В.Кебича оказался в затруднительном положении, будучи вынужденным сотрудничать с "ельцинской" Россией, избравшей более либеральную модель рынка.

В целом можно сделать вывод, что совместными усилиями правительства, оппозиции, средств массовой информации общественная дискуссия была уведена от основной проблемы момента, заключающейся в темпах и методах экономических и политических реформ, в плоскость хоть и не второстепенную, но не главную. Споры в парламенте и печати сводились в основном к вопросу о взаимоотношениях с Россией ("рублевая зона нового типа"). А в этой плоскости симпатии населения, как показывали социологические опросы, безусловно находились на стороне правительства. Иллюзии народа и иллюзии Совмина относительно чудодейственной роли экономического союза с Россией совпадали. Оппозиция, ввязавшись играть по правилам, навязанным оппонентом, заранее оказалась в проигрышном положении. Ибо всем было известно, мягко говоря, прохладное отношение БНФ к "имперской" России.

Состоявшийся в июле 1993 г. Съезд белорусов мира основное внимание уделил проблеме сохранения суверенитета Беларуси. Несмотря на все усилия правительства, он поддержал оппозицию и прошел под лозунгами БНФ.

4. Президентские выборы и их влияние на политическое развитие страны

Приближающееся окончание срока полномочий Верховного Совета подталкивало правящие круги к ускоренному созданию механизма удержания власти. Главным элементом такого механизма должен был стать пост президента. Для этого необходимо было принять новую Конституцию, легитимизирующую институт президентства, и провести выборы главы государства.

Намечаемое вхождение Беларуси в денежную систему России требовало торопиться, так как избирательная кампания должна была наложиться на сиюминутные положительные результаты этой акции и стать главным фактором поддержки представителя номенклатуры (В.Кебича) в ходе выборов. Поэтому процесс принятия новой Конституции, предусматривающей пост Президента, правящие круги решили форсировать.

Перед выборами правительство сочло необходимым консолидировать собственные ряды. Препятствие в лице Председателя Верховного Совета С.Шушкевича, который был для правящей команды чужаком, быстро устранили. В январе 1994 года на эту должность был избран представитель парламентского большинства М.Гриб. Отстранение от должности С.Шушкевича не изменило соотношение сил в системе государственной власти, не существенно изменило ее внешнее оформление. Бывший спикер как бы символизировал реформаторское начало в Беларуси. Нахождение С.Шушкевича на прежнем посту давало ему больше возможностей в ходе предвыборной борьбы за президентское кресло. Поэтому, расчищая дорогу В.Кебичу, опасного, как тогда считали, конкурента устранили легитимным путем.

Правая оппозиция предпринимала усилия помешать осуществлению планов правительства. В январе лидер БНФ З.Позняк опубликовал в "Народной газете" статью "О русском империализме и его опасности", где в беспрецедентно резкой форме обвинил Россию в империалистической политике по отношению к Беларуси и даже выступил с территориальными претензиями к восточному соседу. Это была отчаянная попытка помешать заключению договора о единой рублевой зоне. Статья нанесла большой ущерб лично Позняку, БНФ и всей демократической оппозиции.

Принятие в марте 1994 г. новой Конституции суверенного государства явилось важным историческим событием. Впервые белорусский парламент выразил свою политическую волю в столь важном вопросе без подсказки из Москвы. Конституирование Беларуси в качестве независимого, безъядерного, стремящегося к нейтралитету и декларирующего приверженность демократическим ценностям и нормам государства стало событием не только внутриполитическим, но и международным. Новая Конституция определила Беларусь как унитарное демократическое социальное правовое государство, обладающее верховенством и полнотой власти на своей территории, самостоятельно проводящее внутреннюю и внешнюю политику. В качестве основ конституционного строя ею были закреплены политический плюрализм, разделение властей, приоритет общепризнанных принципов международного права, равенство форм собственности, принцип неприменения силы либо угрозы силой в отношениях с другими государствами.

В соответствии с новой идеологией Основного Закона, провозгласившего обеспечение прав и свобод граждан в качестве высшей цели государства, кардинальные изменения претерпел статус личности. Это прежде всего касается гражданских и политических прав и свобод, которые формулировались Конституцией в духе международных обязательств, принятых Беларусью в данной области.

Что касается социально-экономических прав, то редакция соответствующих статей нового Основного Закона свидетельствует о сохранении преемственности подходов, содержавшихся в Конституции 1978 года. Хотя следует признать, что традиционный патернализм государства в области социальной защиты дополнен новеллами в духе времени, регулирующими отношения в экономической сфере, и вполне пристойным либерализмом в области культурных прав.

Принципиально была изменена форма правления. Своеобразный парламентаризм уступил место президентской республике.

Следует заметить, что идея введения этого нового для Беларуси государственного института восходит к началу 90-х, когда была предпринята первая попытка "имплантации" поста Президента в Конституцию Белорусской Советской Социалистической Республики образца 1978 года. Более 3 лет, которые занял процесс подготовки и принятия новой Конституции, статус Президента и даже сама необходимость этой должности были предметом дискуссии как в парламенте Беларуси, так и вне его.

Вначале парламентское большинство выступило против введения президентского поста. Он воспринимался как еще один атрибут независимости и чуждого нам буржуазного Запада. Интересен факт, что отрицательное отношение к посту Президента демонстрировали полярные политические силы. Если белорусские коммунисты были в принципе против этого государственного института, как чуждого подлинному народовластию, то БНФ, выступая против, мотивировал это необходимостью первоочередного проведения парламентских выборов.

Но опасения потери власти заставили большинство Верховного Совета учредить этот пост под конкретного "своего" кандидата.

Учитывая весьма значительные полномочия президента по новой Конституции, в ходе президентских выборов речь шла о "выборе Беларуси", об определенной модели белорусской государственности, вектора социально-экономического развития, стратегии внешней политики. Скрыто или явно это отразилось в позициях кандидатов в президенты, их программах и выступлениях.

Кандидатами в президенты были зарегистрированы шесть претендентов. В.Кебич, А.Лукашенко, В.Новиков, А.Дубко представляли левый фланг политического спектра, их программы объединяло требование не спешить с проведением рыночных преобразований, а кое в чем и свернуть их (например, приватизацию), крепить союз с Россией.

З.Позняк и С.Шушкевич представляли правый фланг. Они делали акцент на рыночные реформы, укрепление суверенитета страны, выступали против создания единой рублевой зоны с Россией.

Выборы показали, что население отдает предпочтение кандидатам с левыми политическими взглядами. Претенденты, ратовавшие в том или ином виде за преобладание командно-распределительных отношений и реанимацию СССР в иной форме, получили 3/4 голосов. Такое преобладание позволило левым политическим силам выдвинуть сразу четырех кандидатов.

Запаздывание в социальных преобразованиях сыграло важную роль в выборе белорусского населения. Дело в том, что первые демократические выборы пришлись на период более глубокого системного кризиса, чем в соседних государствах, где они проходили в сравнительно благоприятной обстановке. Поэтому там популистская тенденция в политической жизни не получила полной реализации. В Беларуси же в силу указанных причин эта тенденция стала абсолютно преобладающей.

Успех А.Лукашенко обусловлен в значительной мере низкой политической культурой большинства населения страны. Можно говорить о том, что выборы прошли за пределами собственно политического пространства. Они скорее являлись референдумом о доверии сложившейся и давно устаревшей государственной машине. Причем в ходе избирательной кампании все кандидаты всячески понижали уровень политической борьбы. А.Лукашенко сознательно противопоставлял народ политикам, дискредитировал государственные учреждения, политические институты и власть вообще. И это нашло благоприятный отклик в разуверившемся народе.

Значительная часть населения стихийно и очень прочно усвоила ленинскую идею о кухарке, могущей управлять государством. Поэтому лозунг "Власть - народу, а не номенклатуре" был воспринят буквально. Многие были убеждены, что, во-первых, во главе государства должен находиться подлинный представитель народа, а во-вторых, управлять государством не так уж сложно, главное, чтобы руководитель защищал интересы простых людей, а не бюрократов. И А.Лукашенко оказался ярким представителем этой общественной тенденции, выразителем интересов социальных низов, и естественно вписался в образ "человека из народа", "народного президента". Он формулировал то, что люди высказывали в очередях и курилках, причем говорил языком, наиболее понятным населению. А.Лукашенко всем обликом, культурой, речью с несовершенными стилистическими оборотами оказался наиболее близким и понятным народу.

Именно это удачное совпадение ожиданий населения и политического образа народного заступника, выраженного А.Лукашенко, объясняет тот удивительный факт, что человек без серьезной команды, без программы и идей, без поддержки солидных политических сил и финансово-экономических кругов совершил триумфальное восхождение на вершину власти.

Прошедшие выборы Президента можно рассматривать как следствие затянувшегося идеологического кризиса в посттоталитарной стране. Если идеологический кризис в других коммунистических странах был инициирован интеллектуальными и политическими элитами и осуществлялся целенаправленно и рефлексивно, то в Беларуси он происходит спонтанно и вынужденно без управления и контроля со стороны политических субъектов и элит. Смена идеологии осуществляется "снизу", поэтому на вершину политической пирамиды выводится представитель идеологии "деидеологизированных низов". Власть отдается не тем политическим силам, которые способны реализовать конструктивную программу реформ, а тем, которые способны вызвать или спровоцировать кризис власти. Власть попадает в руки человека, который олицетворяет, персонифицирует недоверие избирателей к власти.

После принятия новой Конституции и проведения президентских выборов в Беларуси возникла качественно новая политическая ситуация. В президентской республике со слабыми демократическими традициями, несформировавшимся гражданским обществом, неструктурированными социальными интересами, малочисленными партиями, в условиях персонификации власти в массовом сознании, ожидания обещанного Лукашенко в ходе избирательной кампании чуда, политическая жизнь страны сконцентрировалась вокруг деятельности президента и его команды. Личность главы государства, его мировоззрение стали оказывать решающее влияние на политические процессы в Беларуси.

5. Кризис национально-государственнической идеи

В мае 1995 г. состоялись парламентские выборы. На них было избрано лишь 119 депутатов. Этого количества было недостаточно для проведения первого правомочного заседания Верховного Совета. К этому времени значительная часть людей разочаровалась в демократии и её институтах, в том числе в Верховном Совете. Ведь обострение социально-экономического кризиса и резкое снижение уровня жизни населения произошло одновременно с появлением демократических свобод. Президент и официальные СМИ сознательно дискредитировали депутатов и парламент вообще как институт государственной власти, объявив его сборищем болтунов и коррупционеров.

Из избранных депутатов подавляющее большинство составили представители левых политических сил и работники исполнительной власти.

Референдум и майский этап парламентских выборов 1995 г. имели важное значение. Они закрепили выбор, сделанный год назад в ходе избрания президента. Антикоммунистический и "антиэсэсэровский" импульс, полученный из Москвы к концу 1991 г., быстро иссяк. Большинство из того, что удалось завоевать национально-демократической оппозиции на тот момент, закрепить и сохранить не удалось. Откат назад произошел прежде всего в идеологической сфере. Выше уже говорилось, что с момента обретения страной независимости в системе образования, и отчасти в СМИ, вместо советской идеологии стала постепенно утверждаться концепция белорусского национального возрождения. Однако в массовом сознании бело-красно-белый флаг и герб "Погоня", как и белорусский язык, воспринимались не столько как национально-государственные символы, сколько как атрибуты БНФ. Пришедшие вместе с независимостью, они оказались как бы виновными во всех тяготах и бедах, обрушившихся на головы людей за последние годы.

Референдум положил конец попыткам государства на протяжении 1990-1995 г. Поднять и укрепить статус белорусского языка, внедрить его в общественное употребление. Период, который, возможно, войдет в историю как "вторая белорусизация" (первая была в 20-е гг.), завершился без значительных и заметных успехов в этом направлении. После референдума начался обратный процесс. Решающую роль сыграла позиция президента, который, выступая в Гомеле, заявил: "По-белорусски нельзя высказать нечто великое. Белорусский язык - бедный язык. В мире существуют только два великих языка - это русский и английский" (См.: Народная газета, 1 февраля 1995 г.).

Восстановление советской символики, праздника Октябрьской революции, отказ от появившихся за годы независимости некоторых учебников по гуманитарным дисциплинам лишь дополнили общую картину.

Референдум был рубежом, положившим начало смене государственной идеологии. Вместо идеи белорусского национального возрождения в стране стала утверждаться идея "славянского единства" или, говоря по-другому, панславизма. Если быть более точным, то никакой разработанной идеологии не было. Просто вслед за президентом официальная пресса повторяла простые фразы об "исторической общности славянских народов", "единых славянских корнях", "исконном единстве славян" и т.д. Причем при ближайшем рассмотрении оказалось, что имеется в виду единение лишь восточных славян на духовной основе православной религии. В послании президентам России и Украины А.Лукашенко пишет: "Православная церковь всегда несла в себе идею соборности, духовности, этнической целостности славян" (См.: Советская Белоруссия, 26 января 1996 г.). Он осудил деятельность католической и протестантской церквей в Беларуси. Однако, поскольку украинцы не проявили желания объединяться в какие-либо новые союзы, то в реальности все свелось к единству Беларуси и России. Известно, что идеология панславизма возникла как один из вариантов мессианской великорусской идеи. Сейчас объективно она играет ту же роль. Экзотичность ситуации состоит в том, что эту идею стал пропагандировать лидер соседнего с Россией государства.

Нужно отметить, что А.Лукашенко постоянно апеллировал к ностальгии по СССР, пытался реанимировать идеологию и основные ценности советского общества. Например, выступая перед ветеранами по случаю Дня Победы, президент говорил: "Мы вернули вам государственный флаг страны, за которую вы воевали ... . Простите нам, что мы пока не смогли вернуть вам ваше и наше общее Отечество в широком и глубоком смысле этого слова. Но я убежден, что это нам под силу. Мы это сделаем ... ." (См.: Народная газета, 11-13 мая 1996 г.). Соединение панславистской и советской идеологий породило своеобразный идеологический гибрид, который и стал государственной идеологией. Близкая президенту газета "Славянский набат" объявила себя защитником "славяно-советской цивилизации". и стал государственной идеологией. (В 1996 г. под руководством помощника президента О.Слуки был подготовлен и опубликован во всех государственных газетах документ под претенциозным названием "Идеология белорусской государственности". Это было первой попыткой разработать концепцию "рыночного социализма", с помощью наукообразной формы оправдать существующий режим и его политику. Никакого практического значения и применения данный документ не имел.)

В результате произошла резкая идеологизация внешней политики. Официальные СМИ стали пропагандировать негативное отношение к Западу, его образу жизни, политической системе, западной цивилизации вообще. Тон задал сам президент: "Западные ценности не имеют ничего общего с менталитетом белорусских людей" (См.: Советская Белоруссия, 2 сентября 1995 г.). "Я ... свое общество за цивилизованным миром не поведу" (См.: Белорусская газета, 15 июля 1996 г.). Стала происходить искусственная демонизация Запада, что проявлялось в отношении к МВФ, НАТО, разоблачении мифических "заговоров" ЦРУ.

Активная пропаганда А.Лукашенко панславистских идей нашла горячую поддержку в среде российской оппозиции. Это, в свою очередь, породило у белорусского президента мессианские настроения. "На Беларусь смотрят как на спасителя славянской цивилизации, и мы должны эту цивилизацию спасти!" (См.: Народная газета, 12 апреля 1995 г.). В интервью газете "Всеукраинские ведомости" А.Лукашенко говорил: "Это наш крест, мы должны его нести, должны попытаться склеить великий славянский мир ... . Видимо, Богом предназначено Беларуси это сделать, коль она поставлена в центр этого процесса" (См.: Белорусская газета, 12 мая 1997 г.).

Слава "славянского интегратора" пробудила у А.Лукашенко амбициозные претензии на роль лидера белорусско-российского союза. С 1995 г., когда президент Беларуси стал активнее выходить на российский электорат, эксперты начали все громче говорить о его намерениях стать президентом объединенного государства. В интервью зарубежным журналистам А.Лукашенко был более откровенен и скромно заметил: "Для меня воля славянских народов - закон. Если они решат послать меня далеко за пределы нашего государства, я подчинюсь их воле" (См.: Financial Times, 2 мая 1996 г.).

Для А.Лукашенко, как и для многих граждан Беларуси, суверенитет не является чем-то святым и незыблемым, какой-то бесспорной ценностью. Более того, он, видимо, не до конца понимает, что это такое. А.Лукашенко часто выражает сожаление по поводу распада СССР, он неоднократно утверждал, что БССР в составе Советского Союза была более суверенна, чем ныне Республика Беларусь. В этом смысле любопытна его беседа с польским политологом А.Михником.

Лукашенко: "Еще не известно, когда мы были более суверенными и независимыми: тогда или сейчас".

Михник: "В каком смысле?"

Лукашенко: "Я имею в виду материальные гарантии населению".

Михник: "Но независимость - это все же нечто другое. Это - суверенное государство."

Лукашенко: "Но ведь у нас был Верховный Совет, который принимал законы, была армия и собственная милиция. Был также свой КГБ. В общем, и сейчас он имеется. У нас была граница с Польшей, Прибалтийскими государствами, Украиной и Россией - и здесь ничего не изменилось, только люди стали нищими, поэтому, если я спрашиваю, когда мы были более суверенными, то имею в виду все в комплексе" (См.: Имя, 1995, N3).

Очень двусмысленны, противоречивы, а иногда и взаимоисключающи заявления главы государства об интеграции с Россией. Во время визита президента России Б.Ельцина в Минск А.Лукашенко вскользь бросил непонятную реплику о "более полном слиянии, чем бывший союз". По окончании встречи обоих президентов в Академии наук Беларуси А.Лукашенко сказал журналистам: "Я хочу заявить, что обещал народу на выборах полную интеграцию с Россией, и слово свое сдержу. И мы проведем на эту тему референдум. Концептуально я вижу, что сближение в экономике обязательно выведет нас и на политическую интеграцию с Россией" (См.: Народная газета, 24 февраля 1995 г.). А выступая в Бресте в 1997 г., он отметил: "Может быть, это будет единое государство, может быть - федерация, может быть - конфедерация. Мы к этому должны прийти" (См.: Народная воля, 19 июня 1997 г.).

В 1995 г. был создан таможенный союз, в 1996 г. - Сообщество, а в 1997 - Союз Беларуси и России. Однако политика президента в этом вопросе была противоречивой. В 1997 г. А.Лукашенко неожиданно начал делать акцент на суверенитет Беларуси, апеллировать к историческим истокам белорусской государственности.

3 июля в Минске состоялся грандиозный праздник, который сфокусировал всю противоречивость политики властей. С одной стороны, праздник как бы утверждал и фиксировал в сознании людей идею независимости Беларуси. Официально праздник совмещал два названия - День независимости и День республики. А.Лукашенко выступал на белорусском языке.

С другой стороны, организаторы праздника сделали все, чтобы подменить идею независимости идеей советскости. Здесь имели место и апелляция к подвигу советского народа в Великой Отечественной войне, и ностальгия по СССР.

Выступая на торжественном заседании, президент прославлял Советский Союз, клеймил тех, кто его развалил, и даже разоблачал отцов - основателей БНР. И одновременно подчеркнул: "Для руководителя государства его суверенитет - величайшая ценность. И от этой ценности он не может отказаться ни при каких обстоятельствах" (См.: Советская Белоруссия, 4 июля 1997 г.). Самое любопытное состоит в том, что большинство не видит взаимоисключаемости этих двух идей и воспринимает нормально их одновременную пропаганду. Такая парадоксальность мышления вызывает удивление лишь у тех, кто плохо знает Беларусь. А А.Лукашенко знает ее хорошо. По данным социологических опросов, проведенных НИСЭПИ в прошлом году, около 60 % населения у нас выступает одновременно и за независимость Беларуси, и за объединение с Россией. Разорванность сознания давно стала здесь нормой.

В последний год А.Лукашенко вступил в тесный союз с антиельцинской оппозицией в России, и интеграция с Москвой стала носить все более антиреформаторский характер. Судя по всему, А.Лукашенко выжидает удобный момент, чтобы обменять суверенитет Беларуси на должность президента объединенного государства.

Если инициированный А.Лукашенко референдум 1995 г. нанес разрушительный удар по белорусской национальной идее, то референдум 24 ноября 1996 г., снова организованный президентом, нанес такой же удар по идее демократии. Выше отмечалось, что с самого начала своего пребывания на посту президента А.Лукашенко последовательно проводил курс на узурпацию власти. Но до поры до времени это маскировалось беспочвенными обвинениями в адрес других ветвей власти.

В сентябре 1995 г. под давлением президента прекратил свою работу Верховный Совет 12-го созыва. Поскольку новый его состав в мае не был избран, страна на несколько месяцев осталась без парламента. Той же осенью А.Лукашенко отказался выполнять решение Конституционного суда, тем самым фактически устранив и его. Суд утратил определенные ему Конституцией функции и превратился в безобидную юридическую консультацию. По существу, с осени 1995 г. в стране установился режим, который сам А.Лукашенко охарактеризовал как "прямое президентское правление".

К сожалению, Верховный Совет ХIII созыва, начавший свою работу в январе 1996 г., не смог выполнить функцию противовеса исполнительной власти. Ему не удалось предотвратить установление авторитарного режима, отстоять Конституцию и законность в стране. Лишенный доступа к государственным СМИ, самостоятельного информационного и материального обеспечения, оскорбляемый на всю страну президентом, парламент так и не смог проявить политическую волю и противостоять диктатуре.

Но даже существование таких Верховного Совета и Конституционного суда не устраивало президента. Он стремился юридически закрепить существующий фактически авторитарный режим. А.Лукашенко и его команда нашли способ решить все проблемы одним махом: провести очередной референдум по новой Конституции, которая предусматривала концентрацию всей власти в руках президента и превращение парламента, Конституционного суда, местных органов власти в чисто декоративные институты, не имеющие реальной власти. Президент встал на путь фактической ликвидации политической системы страны, сведению ее лишь к двум субъектам политики: вождь и народ.

Официальные СМИ пропагандировали необходимость единоличной власти ("в стране должен быть один хозяин"). Например, в самой массовой газете - "Народной" - прославлялась "сильная, порой даже неограниченная власть в руках лидера". В качестве образца рассматривались аравийские эмираты, Саудовское королевство, в котором "на фоне абсолютной единоличной власти ... представительные органы если и существуют, то лишь в качестве декорации, чтобы не нервировать мировую прогрессивную общественность" (См.: Народная газета, 4 октября 1996 г.). Публиковались письма трудящихся президенту, в которых они требовали ввести прямое президентское правление.

Таким образом, вопрос о диктатуре и демократии оказался в центре политической борьбы, стал едва ли не главным вопросом пропагандистской кампании накануне референдума. Сам референдум прошел с грубейшими нарушениями закона со стороны властей. Говоря по-другому, произошел государственный переворот. Однако население практически не противилось антизаконному введению в действие новой Конституции.

Итоги референдума свидетельствуют о том, что общество не воспринимает демократию как ценность. Или, вернее сказать, рассматривает демократию не в европейском ее понимании (разделение властей, независимые СМИ, наличие оппозиции и т.д.). Значительная часть населения понимает ее как возможность выбирать себе "батьку" и давать ему неограниченные полномочия. Прививка против диктатуры, осуществляемая в последние 7-8 лет, оказалась слабой. Свежий воздух демократии, прорвавшийся с началом горбачевской перестройки, не смог вытеснить ядовитые миазмы тоталитаризма. Большинство населения восприняло демократию как недоразумение, случайность или аномалию. И когда А.Лукашенко захлопнул форточку и перекрыл кислород, общество восприняло это с пониманием, как возвращение к естественному состоянию.

Утверждение личной власти А.Лукашенко означает начало нового этапа новейшей истории Беларуси. Если до сих пор режим характеризовался как авторитарный, то теперь можно сказать, что он имеет некоторые черты тоталитарного: тенденция к объединению в единое целое государства и гражданского общества, экономики и идеологии, требование политической лояльности не только от чиновников, но и граждан и др.

Таким образом, подводя итог, можно констатировать, что длительный поиск белорусским обществом собственных национальных интересов не закончился. Он продолжается, вызывая все более глубокий раскол среди населения и элиты. Большинство во главе с президентом основным вектором развития выбрало движение вспять, к СССР и основным атрибутам прежней системы.


Содержание номера