КРУГЛЫЙ СТОЛ ЮРИСТОВ И ПОЛИТОЛОГОВ НА ТЕМУ:
"ВЛАСТЬ И ПРАВО В КОНТЕКСТЕ РАЗВИТИЯ ОБЩЕСТВА"

Плиско М.К.: В политологии нет ничего более загадочного и одновременно сложного для определения содержания, чем понятие "власть". Оно теснейшим образом связано с правом, законами и типом правовой культуры общества. Несомненно, что в зависимости от типа цивилизации и других обстоятельств природа власти в каждой стране, её концептуальные основы имеют свои особенности. В большинстве случаев политические акторы могут не осознавать обусловленности своих действий типом власти, характерным для их страны. Это тем более справедливо для массового избирателя, который, выбирая представителей власти, полагается в большинстве случаев на внешнюю картинку и интуицию, обусловленную личным социальным опытом.

В Конституции 1994 года достаточно чётко была сформулирована и прописана концепция разделения властей. Казалось бы, ничто не мешало её воплощению в жизнь. Однако, как мы знаем, жизнь опрокинула эти ожидания. Новая редакция Основного закона, а фактически новая Конституция, изменила баланс между ветвями власти, сделав власть президента её стволом, а законодательную, исполнительную и судебную власти - всего лишь отростками на этом стволе. При этом хочу заметить, что основной движущей силой свершения этого законодательного переворота была не столько сила, которая имелась в распоряжении главы государства, сколько несопротивление большей части управленческой элиты, не говоря уже о народе, поскольку это не противоречило их представлениям о том, какой должна быть власть: у кого власть, того и закон. Окажись они на месте президента, то, вероятно, действовали бы подобным образом.

В средневековом Китае право не являлось средством поддержания порядка и символом справедливости: люди больше уповали на освящённые веками традиции и, главным образом, на власть, которая способна "правильно" урегулировать любой конфликт интересов. Не случайно в этой стране в ходу бытовало выражение: "право хорошо лишь для варваров".

Если вернуться к нашим реалиям, то хотел бы спросить Вас: какая концепция власти реализуется в нашей стране, можно ли сказать, что в плане понимания природы власти мы следуем европейской традиции, или мы всё же люди восточного менталитета и восточной правовой культуры?

Левшунов С.Е.: Для меня очевидно, что модель власти, реализуемая в нашей стране, никоим образом не следует европейской традиции. Разделение властей носит у нас чисто номинальный характер. На протяжении очень небольшого по историческим меркам периода А.Лукашенко удалось изменить систему власти и сосредоточить всю власть в своих руках. Причина этого (т.е. исторические корни, которые обусловили такое поведение и элиты, и общества) заслуживает того, чтобы поговорить о ней более подробно, но вначале я приведу два небольших примера, характеризующих уровень правосознания высших должностных лиц.

Первый из них касается Василия Шолодонова, который в начале 90-х гг. был руководителем рабочей группы по разработке Конституции. Уходя в отставку с должности прокурора страны, он написал заявление на имя главы государства, хотя ему было хорошо известно, что эта должность входила в номенклатуру Верховного Совета. В этом же русле действовал и Мечеслав Гриб, который являлся председателем Конституционной комиссии, созданной решением Верховного Совета. Он, вопреки Закону о президенте, в котором говорилось, что президент должен находиться в одном здании с правительством, согласился на переезд Верховного Совета на старое место - в Дом Правительства, а здание ЦК КПБ отдал президенту и его администрации.

Подобную картину можно было наблюдать и в 1996 году, во время проведения конституционного референдума. Хотя все понимали, что он был направлен на слом существующей системы сдержек и противовесов и разделения властей, тем не менее среди высших должностных лиц, да и депутатов, число людей, которые активно противились этим "нововведениям", было минимальным. Это и предопределило успех затеи А.Лукашенко. Естественно, что подобное поведение никак не вписывается в европейскую концепцию власти, здесь, видимо, надо говорить о специфике православной ментальности. На Западе понятия "власть" и "закон" в сознании и элиты, и общества онтологически чётко разделены. У нас же в массовом сознании эти понятия слиты, не разделены. Власть - это и есть закон, что хочет власть, то и должен выполнять народ.

Добровольский А.О.: Если говорить о власти как таковой, то существует несколько принципиально различных концепций, трактующих это понятие.

В западной традиции постепенно выкристаллизовался такой подход: власть неизбежно возникает там, где между собой взаимодействует множество людей, каждый из которых преследует свои собственные цели и интересы. Экономическая деятельность людей, как и всякая другая, нуждается в координации и согласовании. Для этого в первую очередь нужны некие общие правила, по которым эта деятельность осуществляется. Функцией власти как раз и является установление такого порядка, при котором обеспечивалось бы выполнение договоров и соглашений, заключённых между собой людьми. Это означает, что источником власти являются сами граждане и что они имеют полное право менять власть, если сочтут, что её действия по координации деятельности их не устраивают. Эта концепция согласуется с идеей суверенитета народа Ж.-Ж.Руссо и подходами других мыслителей XVII-XVIII вв.

В религиозных концепциях источником власти является высшее существо - Бог, и его действия, а также религиозная этика при выстраивании в обществе системы власти и права являются определяющими.

И наконец, третью концепцию власти можно назвать олигархической. Она имеет место там, где группа лиц присвоила себе право вершить правосудие, не принимая во внимание законные интересы других людей.

Что касается Беларуси, то говорить о существовании чисто православной традиции понимания власти не приходится хотя бы потому, что у нас православная церковь вряд ли была самостоятельной и всегда зависела от власти. Кроме этого, не следует забывать и о католицизме, который имел немалое влияние на Беларуси. Вообще особенностью нашей страны можно считать то обстоятельство, что здесь и власть никогда не была вполне самостоятельной: ни в Великом княжестве Литовском, ни в СССР, ни тем более после включения белорусских земель в состав царской России. Это привело к формированию определённого комплекса неполноценности руководства Беларуси, которое выражалось в неспособности принимать самостоятельные решения серьёзного характера и нести за них ответственность. Особенно ярко это проявилось в годы существования БССР в виде так называемого синдрома "вторых секретарей", когда любая значимая инициатива предварительно должна была получить одобрение Москвы. Первым, кто вынужденно, хотя и непоследовательно, начал преодолевать эту традицию, был Александр Лукашенко.

Калинин С.А.: Говоря о власти, мы должны иметь в виду одно немаловажное обстоятельство: речь прежде всего идет о нашем субъективном отношении к ней - мы можем высказывать ей своё одобрение или, наоборот, если она нас не устраивает, подвергать критике. Далее, чтобы дать ответ на вопрос: "что лежит в основе власти и каковы её концептуальные основы?" необходимо учитывать тип цивилизации, в котором происходит её формирование. Образно говоря, можно с восхищением наблюдать за полётом орла, но ведь никому из нас не придёт в голову мысль снабдить человека его крыльями, чтобы он также стал красиво летать. Это значит, что мы не можем механически переносить понятия и концепции, порождённые одной цивилизацией, в условия другой. Говоря о концепции разделения властей, необходимо учитывать тот факт, что она возникла в католическо-протестантских странах. Беларусь же, находящаяся на цивилизационном разломе католического и православного миров, формировалась в своей основе преимущественно как православная страна. В этом и кроется причина разного восприятия власти обществом в Беларуси и в Западной Европе.

Сейчас мы живём в эпоху, когда получают своё логическое завершение принципы и концепции (демократии, разделения властей, прав человека и т.п.), разработанные в Западной Европе в период эпохи Возрождения, Реформации и Просвещения. Подспудно вызревают, а кое-где и применяются на практике идеи "нового мирового порядка", "золотого миллиарда", "экологического фашизма", которые зачастую ничего общего не имеют с демократией. Мы тоже пытаемся применить западноевропейские концепции и теории, но при этом почему-то забываем, что в Европе уже в начале XX века О.Шпенглер и другие заговорили о кризисе европейской модели цивилизации. Я думаю, что нашим политикам следует учитывать это обстоятельство.

Добровольский А.О.: Да, действительно, впервые в целостном виде идея разделения властей была сформулирована Монтескье в 1748 году в работе "О духе законов". Но это не значит, что она возникла на голом месте. И до него многие ученые и юристы высказывали схожие мысли. Напомню, что в Статуте Великого княжества Литовского 1588 года есть положения, которые дают основание говорить о юридическом закреплении разделения власти. У нас великокняжеская власть в значительной степени была ограничена Соймом, имелись относительно независимые суды, а в большинстве городов существовало магдебургское право. Поэтому говорить, что концепция разделения властей не в белорусской традиции, было бы не совсем корректно.

В том, что по территории Беларуси проходила граница между католичеством и православием, был и свой плюс. Это являлось препятствием концентрации власти в одних руках, хотя бы потому, что в Риме говорили одно, а в Византии и Москве - другое, и светская власть должна была учитывать позицию как приверженцев католицизма, так и приверженцев православия. С другой стороны, многоконфессиональность на территории ВКЛ являлась препятствием воплощению в жизнь с институциональной точки зрения чисто религиозной концепции власти, поскольку у каждой из церквей был различный подход к решению этой проблемы.

Левшунов С.Е.: Не могу не согласиться с Сергеем Калининым: при рассмотрении данной проблемы мы должны учитывать цивилизационный подход. Напомню известную пословицу: "Что русскому здорово - то немцу смерть". Я полагаю, что эта мудрость справедлива и в обратном прочтении. Очевидно, что попытка жить в условиях реального разделения властей, сохранении определённой самостоятельности государственных институтов на постсоветском пространстве, за исключением Прибалтики, нигде не удалась, в том числе и в России, которая настойчиво пытается европеизироваться, начиная с реформ Петра I.

В связи с упоминанием Александром Добровольским теории разделения властей Монтескье и его книге "О духе законов" я вспомнил свою давнюю дискуссию с профессором БГУ С.Г.Дробязко. Я как-то сказал ему, что Великобритания - это страна, где абсолютно отсутствует разделение властей. На что он возразил мне, что это не так, поскольку Монтескье писал свою книгу на примере Англии. Действительно, он был прав - во времена Монтескье это было именно так. С точки зрения Монтескье, Англия, в отличие от Франции, была хороша тем, что здесь был как монарх, который реально правил, так и парламент, который принимал законы. С тех пор прошло много времени, и теперь британский монарх не обладает реальными полномочиями, кроме морального авторитета. О реальном же разделении законодательной и исполнительной властей говорит тот факт, что министры её Величества заседают в Палате общин.

Говорить по отношению к Британии о существовании разделения властей в американском понимании не приходится, как, впрочем, нельзя этого сказать и по отношению к другим государствам Западной Европы. Но в той же Британии, как и в других европейских странах, за это время создалось определённое правовое поле, сложилась своя модель власти, своя правовая культура. Англия может служить образцом законопослушания, уважения к закону. Но такая ситуация в этой стране создалась не благодаря реализации современных правовых доктрин, а в ходе исторического развития в силу действия различных причин. Вспомним, что Великая Хартия вольностей в Англии была принята в начале XIII века, в 1215 году. В Британии нет писаной Конституции в привычном понимании, нет закона о печати, многих других законов, которые имеются в других странах, но здесь сформировалось такое правовое поле, такая правовая культура, которая не позволяет ни представителям власти, ни простым гражданам нарушать законы и сложившиеся традиции.

Калинин С.А.: Хочу заметить, что в самой Англии, ещё до Монтескье, концепцию разделения властей разрабатывал Джон Локк. Это происходило на фоне завершения английской революции, которая получила название "Славной". В результате революции победителя в привычном понимании не было: власть поделили между собой парламент и монарх, в роли которого выступал приглашенный на британский престол в 1688 году Вильгельм III Оранский. По сути дела, Локк просто задним числом подвёл теоретическую основу под сложившуюся политическую ситуацию, а Монтескье возвёл данный частный случай в ранг теории. В целом же становление концепции разделения властей в Западной Европе проходило в условиях борьбы усиливающейся экономически буржуазии с дворянством и монархами, а основным её содержанием было ограничение власти королей.

Можно согласиться с тем, что в ВКЛ ещё до теоретического оформления концепции разделения властей были реализованы её отдельные элементы. Но при этом не следует забывать, что в нынешней Конституции Беларуси заложены нормы, которые корреспондируются не с положениями Статута ВКЛ, а списаны с современных конституций стран Западной Европы. И когда нас упрекают в нарушении принципа разделения властей, то при этом ссылаются не на то, что мы отошли от национальных традиций права, существовавших в ВКЛ, а в отказе следовать неким идеальным западноевропейским правовым конструкциям. Для меня очевидно, что не может быть некой идеальной, приемлемой для всех, концепции разделения властей. Каждая страна в ходе своего исторического развития выработала свою собственную модель разделения властей: в Англии она одна, во Франции - другая, в Германии - третья, а в США - четвёртая. Поэтому критиковать какую-то страну за то, что она не следует некой идеальной концепции разделения властей, не совсем корректно.

В 1994 году у нас в Конституции была заложена модель разделения властей, которая была позаимствована на Западе. На бумаге она выглядела неплохо, но поскольку забыли про "овраги", то уже в 1996 году она претерпела существенные изменения. Вообще, надо сказать, основная идея концепции разделения властей Монтескье заключалась в идее ограничения королевской власти. Когда этот вопрос был решён в пользу парламента, то оказалось, что он в силу своей громоздкости и неразворотливости не мог быстро принимать решения, не терпящие отлагательств. Один из путей решения этой проблемы - усилить полномочия главы государства - президента, наделив его правом издавать акты, имеющие силу закона. Кстати, в ряде западноевропейских стран президент (правительство) в случаях, оговоренных конституцией, может издавать акты, имеющие силу закона (Франция, Испания). На практике это может приводить к конфликту между указами главы государства и законами, принимаемыми парламентом. Тем не менее, это соответствует концепции разделения властей, реализация которой обусловлена конкретными особенностями той или иной страны.

Плиско М.К.: Послушав Ваши рассуждения о концепции разделения властей, можно подумать, что её существование является мифом и не более. Может быть, действительно мы должны вести разговор не столько о проблеме разделения властей, сколько о разумном и приемлемом способе легитимизации власти, о том, кто может и должен выступать источником власти. В 1655 году малолетний французский король Людовик XIV, выступая на заседании парламента, гордо сказал: "Государство - это я". В этом случае власть полностью монополизирована монархом и, конечно же, ни о каком разделении властей не может идти речи. Однако переход к формуле "Государство - это мы" не означает автоматического воплощения принципа разделения властей. Суть дела, видимо, заключается в том, что всей власти нельзя отдавать никому, иначе она может возвыситься над теми, кто её породил. Конечно, наверное, можно отдать и законодательную и исполнительную власть в руки одного человека - монарха или президента - при условии проведения ими регулярных выборов. Но дойдет ли дело до перевыборов, пойдут ли монархи и президенты на их проведение, если в их руках будет сконцентрирована вся полнота власти? В этом плане парламент - более безопасное учреждение для демократии, хотя в истории есть примеры длительного существования парламента без перевыборов: так называемый "долгий парламент" в Англии заседал 13 лет, с 1640 по 1653 год. Трудно не согласиться с Сергеем Левшуновым, что в современной Британии не воплощена в жизнь классическая схема разделения властей, сформулированная Монтескье. По крайней мере, она существенно отличается от французской и североамериканской моделей разделения властей.

Мне кажется, что, говоря о природе власти, её концептуальных основах и организационных основаниях, нельзя обойти проблему ценностного обоснования права. Образно говоря, всякая ли власть от Бога и любой ли закон, принятый властью, является справедливым и моральным? Эта проблема по-разному решается позитивистами, и представителями естественно-правовой школы права. Позитивистская школа права, особенно со времен Огюста Конта, делает упор на формальную сторону дела. Для неё любой закон, принятый в установленном порядке легитимной властью, является правовым, а значит, и справедливым. Суть этого подхода достаточно точно выражается латинским крылатым выражением: Dura lex, sed lex, что в переводе означает: "Суров закон, но на то он и закон". Поэтому, мол, любой закон следует неукоснительно исполнять, ибо он по определению является справедливым. В XX веке в условиях коммунистической и фашистской диктатур это безобидное на первый взгляд положение было доведено до логического конца, что превратило закон из орудия справедливости в средство подавления инакомыслия и массовых нарушений прав человека. Вспомним хотя бы пресловутый закон о пяти колосках, по которому не только взрослого человека, но даже подростка могли расстрелять.

Добровольский А.О.: Если проблему разделения властей, т.е. её организации, мы свёдем только к тому, что она по-разному решена в различных странах, и на этом остановимся, это будет означать, что эта проблема является не столь уж важной для жизнедеятельности современного общества. Но есть и более общая проблема и, видимо, более важная - проблема эффективности организации власти как способа координации жизнедеятельности людей. Те государства, которым удалось лучшим образом решить её, достигали значительных успехов не только в развитии экономики и культуры, но и сумели оказать существенное влияние на развитие других стран, в том числе и в области права. В любом обществе государственная власть выполняет три основные функции: устанавливает правила, следит за их соблюдением и выступает в роли арбитра при возникновении споров. Практика развития европейских государств показала, что власть может быть эффективной только тогда, когда она ограничена и разделена. Причём эти ограничения должны касаться не только власти монарха, но и власти парламента, судебной власти и т.д. Хотя полного разделения властей добиться невозможно, это вовсе не означает, что к этому не надо стремиться.

Теперь несколько слов об источниках власти и права. Если исходить из положения о том, что сами люди должны быть источником власти, то из этого следует, что каждый из них имеет законное право преследовать свои собственные интересы и их реализовывать. Причём права людей должны быть равнозначны, и справедливость состоит в том, чтобы право каждого было обеспечено в такой степени, в какой оно не нарушает права других.

На практике при реализации подобного подхода мы можем столкнуться с такой ситуацией, когда кто-то может заявить, что он не будет выполнять тот или иной закон, поскольку он нарушает его интересы. Противоречие, которое заложено в данной формуле, полностью вряд ли устранимо и всегда останется, его можно преодолеть только с помощью компромисса. Поэтому, говоря о власти, мы не должны ни на минуту забывать о ценностной стороне права и закона, особенно об этом нужно помнить сторонникам позитивистской школы права. Конечно, принятые законы должны неукоснительно исполняться, но на первом месте всегда должны быть неотъемлемые права человека. В заключение - несколько слов о проблеме взаимодействия в сфере права между разными культурами и цивилизациями. Если слепо исходить из принципа признания равенства культур, то можно договориться до того, что моральным, а следовательно, и законным является практика каннибалов поедания одних людей другими.

Левшунов С.Е.: С моей точки зрения, оценка права зависит от моральной ситуации в обществе, общественных настроений и предпочтений людей. Возьмем ту же Германию - страну, относящуюся к Западной Европе и в правовом отношении более развитую, чем, например, Россия или Беларусь. Тем не менее, на определённом этапе исторического развития в ней произошли известные события, которые, казалось бы, никогда не могли произойти. Честно говоря, у меня нет ответа на вопрос, чем можно объяснить подобный поворот в политическом и правовом развитии той или иной страны. Что касается разделения власти и ограничений, вводимых для придания ей эффективности, то, на мой взгляд, это применимо только в периоды спокойного развития и не действует во времена социальных кризисов. Кризисная ситуация требует от власти большей концентрации, ведёт к отмене ограничений, которые накладываются на неё в обычное время. История развития государств в периоды кризисов только подтверждает справедливость этого утверждения.

Калинин С.А.: В своё время Фёдор Михайлович Достоевский, говоря о пролитой слезинке ребёнка, подчёркивал, что человек является высшей ценностью, и если социальные преобразования приводят к страданиям людей, то их не следует проводить. Для христианства наивысшей ценностью всегда являлся человек. Частично это характерно и для иудаизма, и мусульманства. Но только христианство, провозгласившее, что человек есть образ и подобие Бога, можно назвать истинно антропоцентричным учением. Христос пришёл на землю, чтобы спасти каждого человека, а не восстановить, например, Царство Израилю. В Новом Завете есть одна очень интересная и одновременно страшная мысль: что даст человек за душу свою, если приобретёт он весь мир, а душе своей повредит? Антропоцентризм отличает христианство и от средневекового Китая, для которого все некитайцы являлись варварами. Для индийской цивилизации весь материальный мир - иллюзия, поэтому такой подход также нельзя увязать с необходимостью защиты прав человека.

Теперь о проблеме соотношения морали и права и роли, которую здесь играет религия. Религия как социальный регулятор определяет взаимоотношения человека с Богом по вопросу вечной жизни. Перед человеком стоит проблема: как ему относиться к ближнему своему, чтобы добиться вечного спасения. Заповеди Моисея по своему содержанию можно одновременно рассматривать и как религиозные, и как моральные, и как правовые. Если человек их соблюдает, то он достигает не только вечного спасения, но и с точки зрения права правомерно себя ведёт с окружающими.

Особенностью христианского мира является то, что на процесс его становления не могли не оказать влияния языческие ценности и особенно римское право, которое, с одной стороны, считало главу семейства единственным носителем властных полномочий, а с другой - допускало рассмотрение человека в качестве обыкновенной вещи. Разница в мировоззрении римлян и греков проявилась впоследствии в разделении христианства на католиков и православных. Основу первых составил германо-романский элемент, вторых - греко-славянский.

Папе Римскому всегда было присуще стремление к обладанию реальной властью и концентрации её в своих руках, к строительству Царства Божьего на земле под эгидой наместника апостола Петра, т.е. самого себя. Начальный этап развития христианства в Западной Европе характеризовался постоянным недоверием церкви к светской власти. Особенно ярко это проявилось в учении Августина Блаженного. Кроме этого, в Западной Европе государство действительно было вторичным по отношению к церкви, так как создание Священной Римской империи германской нации происходило по инициативе Римских Пап. Начиная с XIII в. в борьбе за власть Папы Римские использовали переработанную и приспособленную Фомой Аквинским для нужд церкви языческую философию грека Аристотеля. Итогом этой борьбы стала так называемая Папская революция, которая привела к установлению в Западной Европе на два века власти Римских Пап. И только в XVI в. в результате действий Мартина Лютера и других протестантских реформаторов влияние католической церкви на светскую власть, на государство было значительно ослаблено. Тогда-то и начались поиски учения, которое бы пришло на смену учению церкви об обществе и государстве и одновременно удовлетворяло верующих разных конфессий. Поиски завершились разработкой теории естественного происхождения права и учения о гражданском обществе, которое, с точки зрения церкви, по сути своей являлось нехристианским, так как обосновывало свою независимость от государства и церкви. Теория естественных прав человека была выгодна в первую очередь буржуазии, так как обосновывала неотъемлемость и неприкосновенность частной собственности и её претензии на власть. После того как в Англии, Франции, США и в некоторых других странах победили революции, взгляды буржуазии и их идеологов в XIX вв. на природу права изменились. Ценностная сторона в содержании права отошла на второй план, и правовым, т.е. справедливым, стал считаться любой закон, который был принят парламентом. В юридической науке господствующим стал тезис: "Естественное право выражено в законодательстве". И только после известных событий, которые произошли в фашистской Германии и Советском Союзе, на свет вновь была извлечена уже подзабытая в Западной Европе концепция "возрождённого" естественного происхождения права. Причём замечу, что в самой Европе по-прежнему господствует позитивистский подход к происхождению права и его ценностной стороне, а концепция естественных прав человека - это во многом товар, идущий на экспорт в другие страны.

Добровольский А.О.: Я бы предложил рассматривать проблему, которую мы обсуждаем, не только с исторической, но и с функциональной стороны. Проблема ограничения власти и её эффективности органично связана ещё и с контролем над ней. Контролировать власть могла церковь, и она долгое время это делала. Зачастую именно в церкви человек мог получить защиту от произвола со стороны светской власти. Однако действия церкви в этом отношении ограничены, поскольку нередко она сама стремилась стать светской властью, т.е. государством, и таким образом легко могла из защитника превратиться в нарушителя прав человека. Поэтому постепенно в обществе возникло понимание, что оно само должно разработать механизмы контроля за властью, в том числе и с помощью принципа разделения властей, который, как показала практика, не действует автоматически. Чтобы заставить государство уважать права человека, необходимы усилия всего общества, необходимо то, что сейчас мы называем гражданским контролем. Гражданский контроль - это контроль за действиями власти со стороны многочисленных общественных объединений граждан. Это не значит, что роль церкви сошла на нет. Общественная мораль тесным образом связана с религией. Она, как и право, является важным социальным регулятором в обществе. Мне кажется, что европейская цивилизация выработала наиболее оптимальные механизмы контроля общества за государством, и свидетельством этого является эффективность государственного управления в странах Запада при одновременном соблюдении неотъемлемых прав человека.

Плиско М.К.: Я бы хотел коснуться ещё одной проблемы. С одной стороны, мы вроде бы декларируем свою приверженность ценностям рынка и демократии западного образца. Но, с другой стороны, нельзя не заметить, что принятое нами законодательство, даже если оно соответствует западноевропейским образцам, у нас не работает. Взять хотя бы принцип разделения властей и систему сдержек и противовесов, которые неплохо были прописаны в Конституции 1994 года. То же самое происходит и в сфере законодательства, которое касается реализации фундаментальных прав и свобод граждан, закреплённых в первом разделе Основного закона. В связи с этим встаёт вопрос: а можно ли имплементировать западное законодательство в нашу правовую систему, если Беларусь и страны Западной Европы принадлежат к разным культурно-историческим и правовым типам цивилизации? Может, надо отказаться от этого и идти своим путём, который будет существенно отличаться от того, что наработала европейская и восточная цивилизации? Тем более что существующая власть, как мне кажется, пытается убедить общество, что она идет по некоему третьему пути развития.

Левшунов С.Е.: То, каким путём мы пойдём, во многом будет зависеть от развития политической ситуации, и прежде всего от того какой путь развития выберет для себя Россия. По крайней мере сегодня, особенно в экономике, она демонстрирует прозападный путь развития. Надолго ли её хватит - посмотрим. Россия уже не раз в своей истории начинала модернизацию на западный манер, которая оканчивалась всякий раз провалом, и не могла преодолеть разрыв, который существовал между ней и странами Западной Европы. Сейчас, на мой взгляд, сложилась несколько иная ситуация. Это связано с тем, что Россия исчерпала внутренние ресурсы для своего развития, поэтому она вынуждена обратиться к западной системе ценностей. Точно так же не существует ни экономических, ни интеллектуальных ресурсов для самостоятельного развития и православной цивилизации в целом. Полагаю, что в условиях нарастающей глобализации и в эпоху Интернета процесс вестернизации как в России, так и в Беларуси приобретёт необратимый характер и в этих странах победит западная система культурных ценностей, в том числе и в области права. Впрочем, не исключаю, что вдруг кем-то в России будет придумана блестящая идея, которая позволит, как когда-то писал советский диссидент, философ и математик Александр Зиновьев, "послать Запад к чёрту" и продолжить самостоятельное плавание.

Добровольский А.О.: На этот вопрос я попробую ответить по-иному: не фиксируя тенденции развития, обрисую проблему имплементации культурных ценностей в целом.

Если между политикой государства в области права и правовой культурой общества существует довольно существенная разница, то, конечно, формально созданные правовые институты и принятые по западному образцу законы эффективно работать не будут. Поэтому проблема имплементации законодательства - это, в первую очередь, проблема уровня и состояния правовой культуры общества, особенно в области понимания ценности права как наиважнейшего социального регулятора и отношения к правам человека, поскольку их соблюдение является основополагающим принципом при разработке законодательства в целом. Огромное влияние на развитие правовой культуры общества оказывает состояние правовой мысли, уровень развития правовой науки, отношение представителей власти к законам и правовым нормам, политика государства в области прав человека. В обществе постоянно должно идти обсуждение наиболее актуальных и значимых проблем в области права. Это не только может помочь найти наиболее оптимальный путь решения той или иной проблемы, но и даёт возможность простым гражданам почувствовать свою сопричастность к принимаемым законам.

Я не думаю, что Россия полностью выпадает из лона европейской цивилизации, более того - и православие, несмотря на его враждебное отношение к католицизму и протестантизму, является составной частью христианской Европы. Сказанное более чем справедливо и по отношению к Беларуси.

В России государство практически всегда стремилось к установлению максимального контроля над православной церковью. Государство хотело иметь церковь как послушный механизм в своих руках. Особенно ярко проявилась эта тенденция при Петре I и в советское время. Это приводит к уменьшению влияния церкви в обществе, что, в свою очередь, негативно сказывается на состоянии морали и законности в обществе. В странах Западной Европы католическая и протестантская церкви в силу ряда причин были гораздо более самостоятельными и меньше зависели от государства, чем православие в России. Это обстоятельство следует учитывать при рассмотрении проблемы заимствования культурных ценностей, в том числе и правовой культуры. Что касается Беларуси, то, я полагаю, несмотря на трудности, которые сейчас у нас имеются в правовой сфере, мы их переживём, и наша страна выработает свой эффективный и оптимальный вариант устройства власти, очень близкий к европейской традиции.

Калинин С.А.: Если брать во внимание тенденцию глобализации, то очевидно, что европейское понимание концепции прав человека получает повсеместное распространение. Там, где это не удаётся сделать с помощью убеждения, в ход идёт даже оружие, как это было в Югославии и Афганистане. Настораживает то, что страны, которые считают себя носителями данной концепции, проявляют непонятную избирательность и зачастую не гнушаются использовать её для достижения своих корыстных интересов, которые весьма далеки от пропагандируемой ими концепции прав человека. Поэтому, прежде чем решить для себя, нужно ли нам использовать западные концепции права, следует помнить, что большинство стран мира ими не пользуются. Западный мир - это ещё не все страны мира. Не следует забывать, что западные страны потребляют 80% всех мировых ресурсов, а это не может не сопровождаться нарушением прав и интересов других, менее развитых государств. Никто не даст нам гарантии, что даже если мы примем европейскую концепцию прав человека, нас пустят в Европу на равных правах. Что если наша западная граница так останется границей, отделяющей нас от той самой цивилизованной Европы? Кроме того, неясно, на какой основе будет происходить возрождение России, тем более что христианство, в том числе и православие, находится в состоянии кризиса. Однако именно христианство говорит о своём историческом поражении и торжестве уже после Второго пришествия. Поэтому я бы не стал делать однозначных прогнозов по поводу того, что ждёт Беларусь в области развития государства и права.

Добровольский А.О.: Мне кажется, что при анализе взаимоотношений между людьми, в том числе и странами, мы нередко допускаем одну методологическую ошибку. Она заключается в предположении, что если кто-то что-то приобрёл - значит, кто-то другой обязательно что-то потерял. В математике давно разработана теория игр. Согласно этой теории, есть игры с нулевой суммой, когда одни её участники что-то приобретают, а другие - теряют. В играх с ненулевой суммой от взаимодействия выигрывают все игроки, так как каждый из них что-то приобретает. История развития общества показывает, что от взаимодействия друг с другом люди научились извлекать взаимную пользу. Разделение труда - один из ярчайших тому примеров. Конечно, нельзя исходить из предположения, что все всегда поступают порядочно. И если Запад иногда поступает непорядочно, отсюда не следует, что порядочно поступают все остальные. Я не думаю, что количество порядочных или непорядочных людей зависит от политических взглядов: в процентном отношении оно примерно всюду одинаково как на Западе, так и на Востоке. И очень хорошо, что в последнее время в мире все большее понимание находит тезис о непреходящей ценности человеческой жизни и о необходимости должным образом защищать неотъемлемые права и свободы человека.

Плиско М.К.: Я думаю, что в основе концепции власти и функционирования государства должна лежать теория прав человека, основу которой составляет тезис об универсальности свободы. Фактически понятие "свобода" лежит в основе всех неотъемлемых прав человека, и в силу своей значимости его можно считать фундаментальным законом жизни человека в обществе.

В 1948 году ООН приняла Всеобщую Декларацию прав человека. Мне кажется, что, приняв этот документ, все государства мира, вне зависимости от того, к какому типу цивилизации и культуры они принадлежат и какие религии распространены на их территории, взяли на себя обязательство следовать принципам, которые были в ней заложены. Это значит, что лидеры всех стран признали некоторые положения, лежащие в основе функционирования власти, в качестве универсальных ценностей. Конечно, для многих государств подписание этого документа было пустой формальностью, тем более что Декларация не является документом прямого действия, а от слов о необходимости соблюдения прав человека до их действительной защиты часто лежит, образно говоря, "дистанция огромного размера". Существенным недостатком Декларации является то, что многие пункты этого документа носят достаточно общий, а иногда и расплывчатый характер. Это даёт возможность государствам, которые не хотят её выполнять, трактовать их содержание в выгодную для себя сторону. Но, как бы то ни было, важно намерение государств двигаться в направлении реализации принципов, лежащих в основе концепции прав человека. Поэтому, когда мы дискутируем, куда движется Беларусь в области развития государства и права, мне достаточно легко дать ответ: вместе с другими странами - в Европу, так как именно европейская концепция прав человека легла в основу Всеобщей Декларации прав человека, а также других аналогичных деклараций, принятых странами, например, африканского и американского континентов. Уверен, что не за горами то время, когда и Беларусь можно будет отнести к числу тех стран, в которых будут существовать правовое государство и гражданское общество и соблюдаться права и свободы человека.