Джордж Сорос,
политик и финансист

НА ПУТИ К ГЛОБАЛЬНОМУ ОТКРЫТОМУ ОБЩЕСТВУ

Позвольте мне начать с очевидного. Мы уже живем в системе глобальной экономики. Но здесь важно четко прояснить, что мы имеем в виду под этим термином. Глобальная экономика характеризуется не только свободным движением товаров и услуг, но, что более важно, свободным движением идей и капитала. Это относится и к непосредственным капиталовложениям, и к финансовым операциям. Хотя за время, прошедшее после второй мировой войны, роль тех и других постоянно возрастала. За последние несколько лет глобализация финансовых рынков достигла уровня, при котором движение валютных курсов, банковского процента и котировки акций в разных странах очень тесно между собой связаны. В этом смысле характер финансовых рынков за те сорок лет, которые я им посвятил, изменился до неузнаваемости. Таким образом, глобальную экономику, по сути, следует рассматривать как глобальную капиталистическую систему.

Глобальная интеграция принесла с собой неисчислимые блага: преимущество международного разделения труда, которое столь четко доказывает теория сравнительного превосходства; динамические преимущества, в т.ч. эффект масштаба и быстрое распространение нововведений в разных странах, которые в рамках теории статического равновесия доказать труднее; а также такие не менее важные блага внеэкономического порядка, как свобода выбора, обусловленная международным движением товаров, капитала и людских ресурсов, и свобода мысли, тесно связанная с международным движением идей.

Но глобальный капитализм не свободен от присущих ему проблем, и если мы хотим, чтобы эта система выжила, нам нужно в них разобраться. Привлекая внимание к этим проблемам, я вовсе не пытаюсь, как показалось кому-то из читателей моей предыдущей статьи в журнале Atlantic Monthly, преуменьшить блага, которые принесла глобализация экономики. Я убежден, что преимущества сегодняшней глобальной капиталистической системы могут быть сохранены только в результате продуманных и настойчивых усилий по исправлению и регулированию ее недостатков. Именно в этом пункте я расхожусь с идеологами бесконтрольной экономики, утверждающими, что свободный рынок - это самодостаточный механизм и что эксцессы рынка сами собой исправятся при условии, что правительства или регулирующие органы не будут вмешиваться в работу этого самодостаточного механизма.

Я позволю себе сгруппировать недостатки глобальной капиталистической системы в пять основных категорий:

• неравномерное распределение благ;
• нестабильность финансовой системы;
• возникающая угроза глобальных монополий и олигополий;
• неоднозначная роль государства;
• проблема ценностей и социального согласия.

Эти категории, разумеется, до известной степени произвольны, а проблемы в каждой из них связаны между собой.

1. Блага глобального капитализма распределяются неравномерно. Вообще говоря, капитал оказывается в значительно лучшем положении, чем рабочая сила, потому что капитал более мобилен. Более того, финансовый капитал в глобальной системе имеет преимущество перед капиталом промышленным: когда завод построен, передвинуть его в другое место нелегко. Конечно, многонациональные корпорации отличаются гибкостью в расценке перевозок, кроме того, они имеют возможность оказывать давление на заинтересованную сторону, когда принимают решение об инвестициях, но гибкость эта несравнима со свободой выбора, которой пользуются международные финансовые инвесторы. Есть преимущество и в том, чтобы находиться в центре глобальной экономики, а не на периферии. Все эти факторы способствуют привлечению капитала в финансовый центр и объясняют, почему масштабы и значение финансовых рынков постоянно растут.

2. По своей природе финансовые рынки нестабильны, в особенности международные финансовые рынки. Как известно, для международного движения капиталов характерно чередование бумов и спадов. В период бума капитал течет из центра на периферию, но когда инвесторы начинают сомневаться, капитал имеет тенденцию возвращаться к своим истокам. Я был свидетелем многих таких приливов и отливов, бумов и спадов, и, хотя прекрасно отдаю себе отчет в том, что международные финансовые рынки стали по характеру гораздо более организованными и проявляют гораздо большую сопротивляемость, я не поверю, что за текущим бумом не последует спад, пока история не докажет мне, что я ошибался.

Риск краха значительно повышается из-за того, что наши теоретические объяснения работы финансового рынка отличаются основополагающими пороками. Экономическая теория была построена на иллюзорной идее равновесия. Мне равновесие представляется недостижимым, поскольку участники рынка пытаются учесть гипотетическое будущее, которое само формируется ожиданиями этого рынка. Например, компания, акции которой оценены с завышением, может использовать это завышение, чтобы оправдать повышенные ожидания своих акционеров, но лишь до известных пределов. Поэтому конечный результат оказывается непредсказуемым, и только по случайности реальный ход событий порой соответствует преобладающим ожиданиям. Если участники рынка будут рассуждать разумно, они признают, что занимаются скорее стрельбой по движущейся мишени, нежели пытаются учесть некое грядущее равновесие. Теория разумных ожиданий построена на героическом предположении, что участники рынка как группа в состоянии точно предвидеть и учесть будущее. Из такой посылки, возможно, и вытекает гипотетическое равновесие, но все это не имеет большого отношения к реальному поведению рынка. Ни участники рынка, ни лица, призванные его регулировать, никогда в полной мере не принимают эту теорию именно потому, что они - разумные люди. Мне говорят, что экономическая теория ушла далеко вперед по пути к признанию и изучению ситуаций с нарушенным равновесием. И тем не менее, идея бесконтрольной экономики, сводящаяся к тому, что рынки нужно предоставить самим себе, остается весьма влиятельной. Мне она кажется опасной. Нестабильность финансовых рынков может вызвать серьезные экономические и социальные нарушения.

Возникает вопрос: что нужно сделать, чтобы сохранить стабильность финансовой системы? На это нельзя дать абстрактный ответ, ибо каждая ситуация отличается от остальных. Финансовые рынки более уместно рассматривать как исторический процесс, а история никогда в точности не повторяется. Недавние бури на азиатских рынках поставили трудные вопросы, связанные с такими вещами, как искусственная поддержка валютных курсов, завышенная оценка активов, неудовлетворительный банковский надзор и недостаток финансовой информации. Игнорировать эти вопросы нельзя. Нельзя рассчитывать на то, что рынки сами исправят свои ошибки, потому что, как правило, они отличаются чрезмерно бурной реакцией и их поведение носит стихийный характер.

3. Нестабильность, однако, присуща не одной только финансовой системе. Цель конкурентов - победить, а не содействовать сохранению рыночной конкуренции. Естественную тенденцию к возникновению монополий и олигархий необходимо сдерживать путем регулирования. Процесс глобализации еще слишком молод, чтобы эта тенденция превратилась в серьезную проблему на глобальном уровне, но поскольку мы имеем дело с историческим процессом, со временем она таковой станет.

4. Чье же это дело - предотвращать чрезмерную концентрацию власти и охранять стабильность финансовых рынков? Этот вопрос приводит нас к роли государства. В период после второй мировой войны государство играет все более существенную роль в поддержании экономической стабильности, оно стремится обеспечить равенство возможностей и предоставляет социальную страховочную сеть, особенно в развитых промышленных странах Европы и Северной Америки. Однако возможности государства в обеспечении благосостояния своих граждан жестоко подрываются глобализацией капиталистической системы, позволяющей капиталу уходить от налогообложения с гораздо большей легкостью, нежели рабочей силе. Капитал будет стремиться уйти из стран, где работодатели облагаются значительными налогами или где всерьез охраняется занятость населения, что приводит к росту безработицы. Именно это произошло в Западной Европе. Я не защищаю устаревшие европейские системы социального страхования - они нуждаются в срочных реформах. Но меня беспокоит сокращение социальных программ как в Европе, так и в Америке.

Это сравнительно новое явление, и его последствия пока в полной мере не проявились. До последнего времени реальная доля государства в валовом национальном продукте промышленно развитых стран увеличивалась, почти удвоившись со времени второй мировой войны. Эта доля достигла пика в 1980-х годах и с тех пор практически остается на том же уровне. Правительства Маргарет Тэтчер и Рональда Рейгана начали программу сокращения роли государства в экономике. Вместо этого налоги на капитал были существенно снижены, тогда как налоги на рабочую силу постоянно росли. Как считает специалист по международной экономике Дани Родрик, глобализация повышает требования к государству в плане обеспечения социальной защиты, в то же время снижая его возможности в этой области. В этой ситуации заложены семена социального конфликта. Если социальная помощь будет урезана слишком жестоко, а нестабильность при этом будет увеличиваться, народное недовольство может привести к новой волне протекционизма как в Соединенных Штатах, так и в Европе, в особенности, если (когда) за текущим бумом последует сколько-нибудь значительный спад. Это может привести к краху глобальной капиталистической системы в точности, как это случилось в 1930-х годах. Снижение роли государства означает повышенную необходимость в международном сотрудничестве. Но такое сотрудничество противоречит господствующим идеям бесконтрольной экономики, с одной стороны, и национализму и фундаментализму, с другой.