"УНИЮ В ТОМ ВИДЕ, КАК ОНА СУЩЕСТВОВАЛА В XVII в., СЛЕДУЕТ РАССМАТРИВАТЬ КАК ПОПЫТКУ СОЗДАНИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЛОРУССКОЙ ЦЕРКВИ"

Интервью кандидата философских наук, старшего научного сотрудника Института философии НАНБ Натальи Александровны КУТУЗОВОЙ главному редактору журнала "Адкрытае грамадства" Михаилу ПЛИСКО

ПЛИСКО М.: Наталья Александровна, сейчас наблюдается возрождение религиозных ценностей и усиление роли церкви в жизни общества. Что является основой этого процесса, чем он вызван к жизни, в чём его сущность и насколько длительным он будет?

КУТУЗОВА Н.: Процесс возрождения религиозных ценностей и церкви начался в 90-х гг. и совпал с крушением господствовавших в то время в СССР социально-политических и нравственных ценностей. В основе этого процесса лежат поиски истинного бытия человека. Это не первый и, надо полагать, не последний всплеск интереса общества к религиозным ценностям. По мнению многих социологов, процесс возрождения религиозности носит цикличный характер: в нём есть как спады и падения, так и подъёмы. Для народа Беларуси процесс возрождения религии и религиозных ценностей носит закономерный и органичный характер. У нас религиозность всегда являлась синонимом духовности, хотя с терминологической точки зрения это разные понятия.

Религиозность в Беларуси связана с выбором языка богослужения (русского, белорусского, польского), исторического прошлого, а также с определенным укладом жизни. Я бы даже сказала, что в недалеком прошлом Беларуси выбор определенной модели религиозности был теснейшим образом связан с выбором национальной принадлежности, которая уже с XIV века не совпадала с гражданством. На территории Беларуси с этого времени поселились татары-мусульмане, еврейские иудейские общины, которые, сохранив верность своим национальным религиям и языку, не раз демонстрировали высокие примеры патриотизма и активной гражданской позиции по отношению к ВКЛ, Речи Посполитой и современной Беларуси. Что касается взаимоотношений между христианскими конфессиями, следует учитывать одно немаловажное историческое обстоятельство. Дело в том, что восточные регионы Беларуси после опустошительных войн XVII в. потеряли около 70% коренного населения и были постепенно заселены выходцами из России.

С течением времени они стали белорусами, однако сохранили в своей исторической памяти привязанность к России и приверженность к православию. В тоже время население западных регионов Беларуси сохранило свою приверженность к католицизму и униатству. Это наложило свой отпечаток и на геополитические ориентации населения: католики и униаты западных регионов в большинстве своём ориентировались на Запад и Польшу, а православные восточных областей - на Восток и Россию.

Возрастание религиозности в 80-е - 90-е гг. связано ещё и с тем, что вера в распространённые среди населения коммунистические и социалистические идеалы потерпела крах, и многие люди, которые ранее не ходили в церковь, стали её посещать, хотя их нельзя назвать истинно верующими. Одни стали это делать за компанию, из-за недостатка общения или же для приобретения определённого социального статуса. В религиоведении эта модель веры называется парадоксальной. Для других религия стала выступать в роли своеобразного психотерапевтического средства. Следует, видимо, сказать, что рынок, в основе которого лежит частная собственность и индивидуализм, разрушает привычные социальные связи, в то время как церковь их сохраняет и поддерживает, выполняя тем самым интегративную функцию. Я полагаю, что, несмотря на процессы глобализации и информатизации, общество всё же не сможет обходиться без религии. По крайней мере, пока в мире таких обществ не было. Всплеск религиозности, интереса к религиозным ценностям всегда сопровождался подъемом национального самосознания, поиском и осознанием своего места среди других народов. Следует, однако, добавить, что возрождение религиозности у нас обязательно повлечет за собой целый веер разнообразных конфликтов: национальных, геополитических и др. Беларусь иногда называют "геополитическим мостом" между Западом и Востоком, не учитывая того факта, что жить на мосту в принципе нельзя.

ПЛИСКО М.: Между католиками, православными и протестантами есть немало существенных концептуальных различий, в том числе и в отношении человека и того места, которое он занимает в мире. Не могли бы Вы, Наталья Александровна, как ученый-философ охарактеризовать сущность этих расхождений?

КУТУЗОВА Н.: Большинству людей важны не столько доктринальные и теологические расхождения, которые существуют между православием, католицизмом и протестантизмом, сколько место, отводимое ими человеку в обществе и мире, т.е. антропологический аспект их учений. Католицизм больше сориентирован на индивидуалистическое восприятие мира, на самореализацию человека. Протестантизм добавляет сюда личностную ответственность и личностную волю. В центре католической философско-богословской доктрины - понятия разума и веры, доказательства бытия Бога. Одним из основоположников рационалистической традиции был ещё Фома Аквинский. Протестантизм еще более рационалистичен: человек может иметь собственное представление о вопросах веры и Боге. Активность православной личности встраивается в активность православного коллектива. Так называемая соборность в православии неизменно связана со своим социокультурным близнецом - коллективизмом.

Мы порой рассматриваем лишь доктринальные, концептуальные расхождения между различными религиозными течениями, упуская из вида, что любая религиозная система появляется в определенном месте и времени и, следовательно, несет на себе "груз" социокультурных особенностей места и времени появления. По моему мнению, все три направления в христианстве, а вместе с ними и униатство, все же не в полной мере используют присущие человеку формы активности, а также не учитывают те изменения, которые произошли и происходят в современной науке и в окружающем мире. Человечество издавна искало ответ на вопрос об устройстве мира. Христианство в центр своей доктрины поместило положение о противоборстве небесного и земного миров. Однако дуализм миров, также как и дуализм души и тела, уже не актуален. В современных философских и религиозных концепциях акцент переносится на рассмотрение человека и мира как сложных многоуровневых, открытых систем, находящихся в постоянном процессе энергетического и информационного взаимодействия между собой. А сегодня эта идея активнее всего разрабатывается именно языческими организациями. Христианство как мировая религия появилось в определённое историческое время и с развитием науки, техники и образования должно будет уступить своё место другим формам религиозности. Первые признаки этого процесса можно усмотреть в активной и разнообразной деятельности огромного количества языческих организаций.

ПЛИСКО М.: В литературе нередко можно встретить утверждение, что суть различий между основными направлениями в христианстве выражается в обращении к человеку, которое принято в той или иной церкви: в православии это "раб божий", в католицизме - "сын божий", а в протестантизме - "брат божий". Что, по Вашему мнению, стоит за этими, на первый взгляд, безобидными формулировками и можно ли сказать, что в них выражены сущностные различия?

КУТУЗОВА Н.: Конечно, в этих выражениях есть момент истины. Слова "раб божий", употребляемые в православии, подчеркивают зависимое положение человека по отношению к Богу. Видимо, не случайно и то, что в православии крещение происходит в младенческом возрасте, когда ребёнок в силу своего возраста не способен принять в этом действе осознанного участия. Подобная процедура сама по себе ограничивает сферу деятельности человека, ставит его в подчинённое положение как по отношению к Богу и церкви, так и к коллективу. В этом плане протестантизм является более открытой религией. Не случайно многие учёные, например, Макс Вебер, считали, что протестантская этика в наибольшей степени соответствует духу капитализма. В формулировке "сын божий", употребляемой в католицизме, безусловно, присутствует момент личностного сопричастия в отношении с Богом. Он менее ярко выражен, чем в протестантизме, где принято обращение "брат", но, с другой стороны, социальная значимость слова "сын" на порядок выше слова "раб".

ПЛИСКО М.: В одном современном немецком журнале мне повстречалась весьма любопытная информация, из которой следовало, что в Германии конца 20-х - начала 30-х гг. XX в. среди избирателей-протестантов было значительно больше голосующих за нацистскую партию, чем среди избирателей-католиков. Можно ли этот феномен объяснить, исходя из доктринальных различий между протестантизмом и католицизмом?

КУТУЗОВА Н.: Наверное, можно, хотя я думаю, что сделать это достаточно сложно, так как электоральный процесс имеет свои собственные особенности и законы развития. Насколько я знаю, НСДАП рекламировала себя как партия "социальной справедливости", представляющая интересы "всего народа". Её социальной основой были мелкие и средние предприниматели, "мелкая буржуазия" (как было принято писать в наших учебниках), выступающая против монополизации и аппелирующая к сильному государству. Возможно именно этим НСДАП и импонировала протестантским кругам. Мы уже говорили о явной социокультурной связи между протестантскими ценностными установками и развитием предпринимательства. Но если уж говорить о религиозно-доктринальных моделях, то стоит отметить, что католики и православные всегда более консервативны и ориентируются на традиционные схемы поведения, в том числе электорального.

Заметьте, между прочим, что именно в восточной части Беларуси, где сосредоточено православное население, избиратели, хранящие память о прежнем советском укладе жизни, на выборах девяностых годов отдавали свои голоса выдвиженцам коммунистической партии. Однако вы должны понять, что в религиоведческих исследованиях наряду с общей доктринальной линией поведения учитывается деятельность религиозной организации в конкретной обстановке, фактор лидерства, экономические и политические интересы, социальный портрет верующих, особенности структуры организации, коммуникационное пространство и многие другие факторы. При относительно общих и устойчивых доктринальных положениях религиозные группы могут вести себя по-разному. Чтобы полностью ответить на Ваш вопрос, необходимо "нарисовать" полный социальный, политический и коммуникационный "портрет" протестантов Германии именно 30-х годов.

ПЛИСКО М.: Наверное, это так. Но я полагаю, что сыграло роль ещё и то обстоятельство, что в протестантизме верующий волен разговаривать с Богом почти на равных. Об этом, как мы уже говорили, свидетельствует и обращение "брат". Это рождает у них большую самоуверенность, что, с моей точки зрения, может привести к необдуманным шагам и действиям по отношению к предлагаемым социальным прожектам:

КУТУЗОВА Н.: В Ваших словах есть доля правды. Однако не забывайте, что любая религиозная группа может стать "зоной влияния" для людей, преследующих определенные политические цели и способных повлиять на электоральное поведение верующих. От этого не застрахованы ни протестанты, ни православные, ни католики. А большинство неокультов, созданных исключительно на маргинальной основе, вообще являются для политиков плодородной почвой, на которой можно вырастить любую идеологию: от ведического социализма и "арийского единства" до космического братства под руководством пришельцев с Ориона.

ПЛИСКО М.: Можно ли сказать, что протестантам в силу особенностей своей доктрины легче, чем католикам и православным, приспособиться к тем изменениям, которые происходят в современном обществе и в сфере науки и техники?

КУТУЗОВА Н.: На сегодняшний день протестантизм - одно из наиболее модернизированных и адаптированных к современным реалиям христианское направление. Чтобы принять какое-то решение или осуществить какие-либо изменения, православному или католику необходимо обратиться к авторитету, в роли которого может выступить служитель церкви (костёла) или книга. Протестанты поступают иначе. Обсуждения в общине возникшей проблемы бывает достаточно для выработки и реализации рациональной и прагматической модели поведения. Однако, заметьте, речь идет о традиционных направлениях протестантизма. По поводу всех остальных необходимо говорить более конкретно.

ПЛИСКО М.: В XX веке широкое распространение получило экуменическое движение. Какова Ваша оценка этого движения и что его ожидает в будущем?

КУТУЗОВА Н.: Сама по себе это хорошая идея. Экуменизм не предполагает полного слияния церквей, которое не произойдет ни в ближайшем, ни в отдаленном будущем. На первый взгляд может показаться - что тут за сложности? Сели бы представители этих церквей за круглый стол да договорились: кто должен стоять во главе церкви и как надо отправлять богослужение. Тем более что простые верующие, в общем-то, мало что знают о расхождениях, которые существуют между христианскими конфессиями, и смутно представляют себе историю разделения церквей. Большинство людей выбирает ту или иную церковь по традиции, унаследованной от своих матерей и отцов. Для них церковь является своеобразным свидетельством принадлежности к своей социальной и национальной группе людей, к определённому социокультурному историческому типу. И, наверное, до тех пор, пока будут существовать национальные, языковые и культурные отличия между группами людей - а они, видимо, будут существовать всегда, - объединение церквей не произойдёт. В середине 90-х гг. православными и католиками предпринимались попытки проведения совместных акций. Так, по инициативе Фонда Михаила Горбачёва в Сан-Франциско было проведено даже экуменическое богослужение. Насколько я знаю, одной из целей деятельности этого Фонда являлось установление диалога, а также создание некой мировой религиозно-нравственной доктрины, способной сгладить противоречия между различными религиями и церквями. Но, кажется, из этой идеи ничего не получилось, несмотря на усилия такой авторитетной фигуры, как Горбачёв. Я уже говорила о том, что для Беларуси как полирелигиозного и полинациольного пространства всякие попытки нивелировки религиозности столкнутся с национальным компонентом. Людей должна объединять другая идея - не религиозная, а социальная - идея патриотизма, суверенности, процветания.

ПЛИСКО М.: В средствах массовой информации мне доводилось читать, что католическая церковь в большей степени расположена к началу диалога с православной в то время как Русская Православная церковь выступила даже против посещения Украины Папой Римским : Чем можно объяснить эту позицию: доктринальными расхождениями или личностным фактором?

КУТУЗОВА Н.: Конечно же, доктринальные расхождения между двумя церквями есть, но я не вижу в доктрине РПЦ ничего такого, что могло бы послужить препятствием для посещения Папой Иоанном Павлом II Украины, а сейчас и Беларуси. Эта позиция Московской патриархии способствует сохранению напряжённости в отношениях между православными и католиками, в то время как визит такого видного религиозного деятеля в Беларусь, коим является Папа Римский, мог бы привлечь внимание мирового сообщества не только к нашей стране, но, возможно, послужил бы толчком к диалогу между двумя церквями. Мне кажется, что здесь основную роль играют личностные и политические факторы, а не доктринальные. Мне, например, трудно понять, почему руководство православной церкви в Беларуси нередко обходит стороной всплески истинной, а не показной религиозности со стороны верующих. Приведу один пример: не так давно было принято решение построить на окраине Минска православную церковь Всех Белорусских Святых. Для сбора денежных средств на территории Собора Св.Петра и Павла, что на Немиге, был даже вывешен специальный ящичек. В информационных материалах говорилось, что при церкви будет существовать белорусскоязычный приход. Интересно, что в последний год ни о церкви, ни о деньгах, которые собрали (а собирали, кстати, члены молодежного братства К.Острожского), в епархии ни слова. Скажите, пожалуйста, неужели нашей православной епархии не нужны белорусскоязычные верующие? Неужели на территории Беларуси, имеющей многовековую историю существования православия, традиции книгопечатания, богословского образования (Киево-Могилянскую Академию вспомните!), выгоднее распространять российскую религиозную литературу, где многие наши религиозные и светские деятели (митрополит П.Могила, князь К.Острожский, богослов К.Ставровецкий, Г.Конисский и др.) рассматриваются как фигуры весьма одиозные, я бы даже сказала - еретические. РПЦ в Беларуси сегодня - проводник политики и идеологии Москвы.

ПЛИСКО М.: В начале 90-х гг. в обществе было немало споров о роли униатской церкви в истории Беларуси. Одни говорили, что униатство было белорусской национальной церковью, другие - что оно являлось средством ополячивания и окатоличивания. Попытки возродить униатство на Беларуси так и не нашли широкой поддержки в обществе. Какое место, по Вашему мнению, занимало униатство в истории нашей страны, и есть ли у него будущее в нашей стране?

КУТУЗОВА Н.: В начале своего развития, т.е. в конце XVI - начале XVII вв., уния использовалась в качестве средства ополячивания и, в первую очередь, окатоличивания, а также продвижения интересов католической церкви. Но не это было главным в унии. Создание Базилианского ордена, реформа И.Рутского дают основание говорить об унии как об эффективном социальном и даже политическом институте тогдашнего белорусского общества. К сожалению, у нас о Базилианском ордене, И.Рутском и его реформах написано очень мало (работы И.Саверченко). Современные униаты не ощущают в достаточной мере своей связи, некой преемственности с богатой на события историей униатской церкви. А наличие преемственности очень важно для любой доктрины или идеологии. Быть может, именно поэтому деятельность униатских общин в сегодняшней Беларуси носит не очень выразительный характер с точки зрения как доктрины, так и организации их деятельности. Тем не менее интерес в обществе к унии есть и особенно среди студенческой молодёжи. Унию в том виде, как она существовала в XVII в., безусловно, следует рассматривать как попытку создания национальной белорусской церкви, церкви, которая, по мнению И.Рутского, сняла бы все религиозные конфликты и которая наряду с государством стала бы гарантом политической стабильности в Беларуси. По моему мнению, в последующем в униатстве не было фигуры, равной по силе И.Рутскому. Сегодня же идея создания единой церкви на Беларуси как некоего гаранта социальной и политической стабильности оказалась невостребованной. Мы ходим по какому-то замкнутому кругу, когда каждая конфессия отстаивает свою и только свою точку зрения, а это создаёт основу для возникновения конфликтов. Общество, в котором одни деятели церкви ориентируют верующих на Москву, а другие - на Запад, не может быть стабильным в политическом отношении.

ПЛИСКО М.: В начале 90-х гг. в Беларуси были созданы партии христианско-демократического направления, однако несмотря на то, что некоторые из них были открыты для верующих разных конфессий, ни одна из них так и не смогла стать влиятельной, а в конце тех же 90-х они фактически прекратили свою деятельность. Чем, по Вашему мнению, можно объяснить неудачу проекта по созданию христианско-демократических партий в Беларуси?

КУТУЗОВА Н.: Во-первых, партия не должна выполнять функции по удовлетворению религиозных потребностей, главная цель её деятельности - борьба за власть. Во-вторых, видимо, для нашего электората в силу особенностей исторического развития страны христианские ценности, возведённые в ранг политических программ и лозунгов, не обладают привлекательностью и не вызывают сколько-нибудь значимого интереса. В последние годы социологи вообще отмечают такое явление, как электоральный абсентеизм. В-третьих, общей христианской платформы у наших партий не получится: они будут по-прежнему прокатолическими, либо проправославными. Я вообще отрицательно отношусь к тому, что религия становится разменной монетой для политиков и некоторых церковных деятелей. Именно такую картину, по моему мнению, можно наблюдать в Украине. Обилие церквей вносит дополнительный элемент нестабильности, и, конечно же, со стороны очень неприятно наблюдать, как церковные иерархи делят исторические святыни: Киево-Печерскую Лавру, Собор святой Софии.

ПЛИСКО М.: Наталья Александровна, почему в Беларуси до сих пор нет заметного движения в сторону автокефалии православной церкви, тем более что за рубежом она есть?

КУТУЗОВА Н.: Долгое время православная церковь в Великом княжестве Литовском была диоцезией Константинопольского патриарха. Переподчинение церкви Московской патриархии произошло только в XVII в. Исторически это событие связано с Переяславльским мирным договором Богдана Хмельницкого 1654 года, по которому левобережная Украина и город Киев отошли России. Но об этом мало кто знает, это уже не на слуху. Даже студенты, изучающие религиоведение, уверены, что на территории Беларуси Русская Православная церковь существовала изначально. О Константинополе, подчинении православной церкви ВКЛ Константинопольскому патриарху и независимости от Московской патриархии никто из простых верующих не вспоминает. История Белорусской Православной церкви воспринимается ими как неотъемлемая часть истории Русской Православной церкви, а следовательно, для них это уже история не нашей страны, а другого государства. О какой автокефалии в этом случае может идти речь?! Разорвать эту связь не так-то просто. В церкви есть своё церковное право, свои юридические нормы и каноны. В любом случае процесс разрыва с Московской патриархией будет носить болезненный характер и сопровождаться многочисленными конфликтами. Сама церковь, без поддержки государства, на это не пойдёт. Интересно отметить, что православная церковь в ВКЛ имела некоторые существенные отличия от Русской Православной церкви. Например, в Беларуси значительную роль в церкви играли церковные братства, которые на свои деньги издавали религиозную литературу, обучали детей, оказывали существенное воздействие на избрание священников и фактически ведали церковной казной. Подобного рода самостоятельная деятельность братств не одобрялась московскими церковными иерархами ни тогда, ни сейчас, что нашло своё отражение, например, в российских изданиях "Истории Русской Православной церкви": в ней деятельность церковных братств подвергнута достаточно резкой критике. В нынешней Белорусской Православной церкви эти традиции - традиции братств - утеряны и не дожили до сегодняшнего дня. Свои специфические особенности Белорусская Православная церковь стала терять после подчинения её Московской патриархии. Возможно, на этот процесс оказал факт массового заселения восточной части Беларуси выходцами из российской глубинки, которые как верующие несли с собой традиции и черты, присущие Русской Православной церкви, и сохранили политическую ориентацию на Москву. В научной литературе нередко употребляется понятие "феномен культурного варварства". Им описывают состояние отчуждения и неприятие переселившимся народом культурных и духовных ценностей автохтонного населения. Об этом говорил известный историк Борис Рыбаков, описывая многочисленные переселения славянских племён в Киевской Руси. Нечто подобное можно было наблюдать в XVII-XVIII вв. и в восточной части Беларуси. Таким образом, потеря специфических черт и традиций, присущих православной церкви в ВКЛ, безусловно, является препятствием для становления автокефальной Белорусской Православной церкви. Это касается не только состояния религиозных отношений, но и развития белорусской нации и государства в целом. Беларусь ходит как бы по замкнутому кругу. У нас нет некоего значимого общего начала, которое могло бы консолидировать весь народ. У различных групп населения страны есть свои национальные, языковые, культурные, нравственно-ценностные и религиозные приоритеты и предпочтения, которые разъединяют их, препятствуют консолидации в единый народ, хотя все они называют себя белорусами. Нам необходимо найти некую общую прагматическую идею, которая могла бы сыграть эту консолидирующую роль. Предпосылки для этого есть, поскольку сейчас, особенно среди молодежи, наблюдается значительный подъём национального самосознания. Эту проблему, по моему мнению, могло бы решить государство, а не церковь, даже если бы она выступила под знаменем экуменизма. К сожалению, белорусское государство пока не демонстрирует понимание сложности переживаемого исторического момента, иначе бы оно не приняло новую редакцию Закона "О свободе вероисповедания и религиозных организациях", которая всячески подчеркивает приоритет православия. Когда-то известный философ Владимир Соловьев сказал, что "государство существует не для того, чтобы осуществить рай на земле - оно бессильно совершить это, но оно существует, чтобы предупредить осуществление ада на земле".

ПЛИСКО М.: Спасибо, Наталья Александровна, за содержательное и интересное интервью.